Последнее обновление на 23.10.2022
ВОЕННЫЕ ИСТОРИИ от Вячеслава ФЁДОРОВА
Марусина песня
У нас в редакции хранится вот это письмо. Написала его Галина Герасимова, работавшая в одной из областных газет корректором. Это были ее детские воспоминания, и она попросила нас, газетчиков, хоть что-нибудь узнать о женщине, которая во время войны была ее наставницей. Война была от Горького далеко, и дети о ней знали мало, вернее, взрослые оберегали их от грустных рассказов. У детей продолжалось детство, и хоть было оно не совсем веселым и беззаботным, но все же было.История, которую вы сейчас узнаете, удивительная. Письмо это увидело свет в молодежной газете, но откликов на него мы так и не дождались. Давно ушла из жизни и автор письма. Казалось бы, тема закрыта и письмо осталось как единица архивного хранения. Но надежда теплилась. Может быть, тогда его просто не заметили, а вот сейчас заметят. Неожиданно помог Интернет. В поисковых делах он стал незаменимым помощником. Оказалось, что можно отыскать след женщины, о которой написано в письме. Не будем вас томить, читайте рассказ о ней.
«Однажды в руки мне попал сборник детских песен, и под названием одной я прочитала: «Украинская народная песня». Я взяла карандаш и под этими словами написала: «Марусина песня». Так и храню у себя этот сборник с пометкой-уточнением.
Это сейчас ребятне хорошо. Каждый, кто хочет, а порой и по железной воле родителей может научиться музыке. Бегут ребята по улице — в одной руке школьный портфель, в другой — нотная папка или музыкальный инструмент в футляре. И фортепьяно в доме не редкость.
В довоенную пору все это было редкостью, и как мы завидовали своим товарищам, которые имели возможность каждый день часами просиживать за белыми клавишами. Научиться играть на пианино было мечтой моего детства. А осуществить ее представилась возможность лишь тогда, когда мой сын уже стал взрослым и уехал учиться. И вот я во второй половине своей жизни без стеснения усердно принялась за изучение музыкальной грамоты. Моя ежедневная «программа» начинается задорной детской песенкой:
Жили у бабуси
Два веселых гуся.
Один серый, другой белый,
Два веселых гуся.
Отношение у меня к этой песенке особое. Она заставляет вспомнить о далеком суровом военном детстве моих сверстников.
Тогда, в первые годы Великой Отечественной войны, улица Белинского, на которой мы жили, не была такой шумной городской магистралью, как сейчас. По ее мощенной булыжником с пробивающейся кое-где травкой дороге, отчаянно пыля, изредка проезжали автомобили да поцокивали копыта лошадей. Ребятишкам здесь было раздолье. Они без особой боязни играли прямо на проезжей части дороги в футбол.
В нашей коммунальной квартире небольшого деревянного дома тоже было тихо. Соседки — две старушки сестры — жили мирно. Они были больны и редко покидали дом, поэтому всегда с нетерпением ждали моего возвращения из детского сада. А я любила забегать в их тесноватую комнату и всегда делилась детсадовскими новостями.
Однажды я принесла новую песенку про веселых гусей — одного белого, другого серого. Старушки внимательно слушали и улыбались, а когда я закончила петь, сказали:
— Это Марусина песня.
— И никакой не Маруси, — возмутилась я. — Мы только сегодня всей группой ее разучили.
И тогда они рассказали мне, что живет в Москве их племянница — поэтесса Мария Петровна Клокова. В начале тридцатых годов ее муж, крупный специалист автомобильной и станкостроительной промышленности, работал главным инженером Горьковского автозавода, а потом его перевели в Москву. Много разных стихов и песенок сочинила поэтесса для ребят. Вот и про гусей тоже, а потом слова эти переложили на мотив украинской народной музыки. Так, видимо, стала песня украинской народной, и ее настоящее авторство было утеряно. Вообще, в довоенную пору Мария Петровна Клокова была поэтессой известной. Очень часто ее стихи печатались в детских журналах, и даже вышел небольшой сборник.
Началась война. Холодной зимой сорок первого поэтесса приехала к своим теткам. Ее эвакуировали из Москвы вместе с больной матерью. Тяжело болела и сама Мария Петровна. Долгий кашель не давал ей спать по ночам. В комнате было очень холодно. Студеный ветер выдувал тепло из старенькой печки, с дровами было туго, с едой и того хуже. А на плечах этой худенькой, с огромными, всегда очень печальными глазами женщины лежала забота о трех беспомощных старушках. Засучив рукава мехового манто и закутавшись в старый дырявый платок, жарила она на коптящей керосинке в холодной кухне оладьи из отрубей. Накормив, как она называла, свой «лазарет», садилась за широкий старинный стол и на обрывках оберточной бумаги химическим карандашом при свете керосиновой коптилки выводила мелкие ровные строчки. Стихи получались веселые:
Рыбка плавает в водице,
Рыбке весело играть.
Рыбка, рыбка, озорница,
Мы хотим тебя поймать.
Иногда рядом со стихами появлялись и рисунки: забавные зайчишки, медвежата, улыбающиеся ребячьи лица. Рисовала Мария Петровна хорошо.
С фронта стали приходить добрые вести. Красная армия пошла в наступление. Но это были лишь первые, пока робкие шаги будущей победы. Ведь вся война была еще впереди.
Холод, лишения и болезни давали о себе знать. Одна за другой умерли старушки. Мария Петровна еще больше похудела, осунулась и кашлять стала чаще.
А по ночам, когда в доме было тихо-тихо, она, подолгу задумываясь над каждым словом, писала на тетради в клетку, купленной на барахолке, длинные письма. Адрес всегда был один: она старалась узнать что-либо о судьбе пропавшего без вести мужа. Жила надеждами и любимым делом.
Однажды поэтесса сказала мне:
— Готовься, завтра пойдем на большую нарядную елку. Там ребята будут читать новые стихи и петь песенки, которые я сочинила. И она прочитала мне стихотворение:
Дует ветер озорной,
Лает пес Буянка.
Едут с горки ледяной
Голубые санки.
А за санками летят
Белые снежинки,
А на саночках сидят
Ваня да Маринка.
Но ночью у Марии Петровны начался сильный кашель, и ее увезли в больницу. Больше домой она не вернулась.
Состоялась ли та елка, я не знаю. Проводить меня туда было некому. Наверное, все-таки состоялась, потому что о смерти Марии Петровны никто еще не знал…
Ребята, которые пели там песенки поэтессы про зеленую колючую красавицу елку, серого волка и пушистых зайчат, про рыбку-озорницу, которой весело играть в воде, давно уже выросли. У них свои дети, внучата, жизнь которых совсем не похожа на наше неуютное военное детство. Не знают они, что такое картофельные оладьи и лепешки из отрубей, и совсем не играют набитыми опилками куклами. К сожалению, незнакомо им и имя рано ушедшей из жизни поэтессы Марии Петровны Клоковой.
Но веселая песенка про гусей — одного белого, другого серого, Марусина песня, — живет и сейчас… И не только она. Я все чаще нахожу в сборниках детских песен ее стихи. А по утрам, садясь за пианино, начинаю наигрывать веселую песенку про непослушных гусей. И каждый день я вспоминаю мою взрослую военную наставницу Марию Петровну Клокову».
Разве это письмо не может стать проводником в нашем поисковом деле? И оно стало.
Что же нам удалось узнать о хорошей детской поэтессе Марии Петровне Клоковой?
В Интернете мы наткнулись на сайт, рассказывающий об уроженце Нижегородской губернии Юрии Константиновиче Ефремове. Это был исследователь, путешественник, ученый и просто увлекающийся человек. А рассказала о нем его внучка, автор сайта Ольга Тимошенко.
Мария Петровна Клокова приходилась Юрию Константиновичу тетей.
Отец Марии Петровны Петр Иванович Клоков был уроженцем города Ардатова Нижегородской губернии. Он был сыном крестьянина, но сумел закончить Казанскую учительскую семинарию за счет Нижегородского губернского земства. Кроме того, обучался гимнастике и ремеслам. После окончания семинарии начинал учительствовать в Нижегородском Ильинском приходском училище. За труды по народному образованию имел серебряную медаль «За усердие» на Александровской ленте для ношения на груди.
В семье Петра Ивановича народилось шесть детей. Мария была вторым ребенком и на свет появилась в 1884 году.
Судя по всему, Мария Петровна Клокова всегда была скромным человеком, и о ней как о поэтессе почти ничего не известно, хотя книг у нее издано было немало. В ряду советских поэтов у нее даже нет официальной биографии, лишь отдельные строчки предисловий к стихам сообщают:
«Ее первые литературные опыты связаны с журналом «Семья и школа», где до революции печатались ее стихи, чаще всего о природе — о приходе весны, о жизни леса и т. п. Рядом с пейзажной темой в ее стихи, написанные после революции, вошла современная жизнь, улица, судьба подростка. В 1920‑е годы она печаталась в журнале «Искорка», «Дружные ребята», тогда же отдельным изданием вышли ее книги «Бубенцы», «В лесу», «Игрушки и забавы», «Лес и поле».
Есть в этих предисловиях и грустные нотки: «Стихи М. Клоковой давно забыты…»
Вы думаете, случайно песенка про двух веселых гусей вдруг стала украинской народной песней? Вовсе нет.
Вернемся в юность Марии Петровны Клоковой.
В 1903 / 1904 учебном году на квартире у П. И. Клокова жили два ученика Нижегородской губернской 1-й мужской гимназии. Один из них, Виктор Лапин, стал впоследствии мужем Марии Петровны.
Виктор Герасимович Лапин был блестящим инженером. Свою карьеру он начинал на Горьковском автозаводе. Вскоре уехал в Москву и работал со знаменитым красным директором московского автомобильного завода Лихачевым. Тому приходилось осаживать своего помощника, внедрявшего в производство все новое, что появлялось в технике. Виктор Герасимович в этом деле был неуемен, его мечтой была полная автоматизация завода, где работали бы одни машины, а люди лишь приглядывали за ними. Вскоре он становится директором станкостроительного завода «Красный пролетарий».
Но бдительный наркомат внутренних дел «вычислил», что под видом директора действует шпион, «работавший в пользу германских разведывательных органов».
5 сентября 1937 года Виктора Герасимовича Лапина арестовали, через два месяца осудили и тут же расстреляли на Бутовском полигоне в Москве.
Так для Марии Петровны Клоковой наступили черные дни. О какой публикации ее стихов могла идти речь, если она стала женой «врага народа». Хорошо хоть самой удалось уцелеть.
А песенка о двух веселых гусях жила, но уже потеряв своего автора, превратившись в народную. Понятно, что и все другие стихи были забыты и больше не издавались.
Умерла Мария Петровна в последние дни 1943 года. Где она похоронена, никто не знает. Что стало с ее последними стихами, которые она писала в неуюте холодной комнаты, неизвестно.
Все это вопросы для продолжающегося поиска Марии Петровны Клоковой, детской поэтессы, унесенной войной.
Публикация Вчеслава ФЁДОРОВА
Детские стихи
Марии Петровны Клоковой
Ночью в поле снег сыпучий,
тишина.
В темном небе,
в мягкой туче спит луна.
Тихо в поле.
Темный-темный смотрит лес.
Дед Мороз, старик огромный,
с елки слез.
Весь он белый, весь в обновах,
весь в звездах,
В белой шапке
и в пуховых сапогах.
Вся в серебряных сосульках
борода.
У него во рту свистулька
изо льда.
Выше, выше вырастает
Дед Мороз.
Вот он вышел из-за елок
и берез.
Вот затопал, ухватился
за сосну
И похлопал снежной варежкой
луну.
Зашагал он, закачал он
головой,
Засвистал он в свой свисточек
ледяной.
Все снежинки по сугробам
улеглись.
Все снежинки огонечками
зажглись.
* * *
Ну-ка, елочка, светлей
Заблести огнями.
Пригласили мы гостей
Веселиться с нами.
По дорожкам, по снегам,
По лесным лужайкам
Прискакал на праздник к нам
Длинноухий зайка.
А за ним — смотрите все! —
Рыжая лисица.
Захотелось и лисе
С нами веселиться.
Вперевалочку идет
Косолапый мишка.
Он несет в подарок мед
И большую шишку.
Ну-ка, елочка, светлей
Заблести огнями,
Чтобы лапы у зверей
Заплясали сами.
* * *
Я родилась
под звездой счастливой.
Был волшебник
добрый мой отец.
Жизнь открылась мне
в мечте красивой,
В панораме сказок и чудес.
Под лазурью утренних небес
На земле янтарно-изумрудной
Я вступила в жизнь
принцессой чудной
В тень манящих
жизненных завес…
По зеленой солнечной дороге
Я неслась, дыханье затаив,
И как крылья легки были ноги,
И как ключ кипел в душе порыв.
Набегал бушующий прилив,
Заглушал мой голос шумом бури,
Но звезда блестела мне в лазури,
И ноге не страшен был обрыв…
И все люди — добры или строги —
Мне цветы бросали на дороге…
Пробежали пестрые года.
Потонул волшебник в их пучине.
И ушла с небес моя звезда,
И очнулась я среди пустыни.
На песке сыпучем ни следа
От прекрасной
сказочной принцессы.
Приподняты пестрые завесы,
А под ними — мутная вода…
И бреду в песке, как в паутине,
И дороги нет в моей пустыне.
* * *
Чем-то важным,
тяжелым полна голова,
Дум неясных обрывки мелькают,
Яркой, пестрой толпою
теснятся слова
И, едва зародясь, умирают.
Где-то громко
вопрос нерешенный кричит,
Где-то робко ответ возникает…
Нет, все это не то —
это ветер шумит
И деревья со стоном качает.
Отчего-то вдруг
слезы из глаз полились,
Сердце словно кого-то хоронит.
Нет-нет-нет.
Это старый седой кипарис
Под окошками гнется и стонет.
Кто-то шепчет в груди,
я не знаю, о чем,
Тихо, словно заплакать боится.
Нет, все это не то.
это так за окном
Дождик мелкий осенний стучится.
Где-то в сердце глубоко
досада кипит
И тревожит неясно и смутно…
Нет, все это не то
это ветер шумит,
Это в комнате так неуютно.
Подготовил
Вячеслав ФЕДОРОВ.
С новостной ленты социальной сети «Фейсбук» 23.11.2021.
Военные истории от Вячеслава Фёдорова.
Разные судьбы одного экипажа
К нам в руки попали копии карточек военнопленных небольшого рабочего лагеря военнопленных, который находился восточнопрусском городке Велау (ныне поселок Знаменск, Калининградской области). Сюда были собраны авиационные технарии специалисты аэродромных служб. . Пленные работали на аэродроме.
Карточек немного, всего 27. Есть ли среди них сведения о наших земляках?
Оказалось, что есть. На экране компьютера фотография военнопленного КРУГЛОВА Андрея Мартыновича. Из карточки военнопленного становится ясно, что он уроженец деревни Беляево, Городецкого района, но юность его прошла в Горьком. Родители жили на улице Карла Маркса в доме № 26. Воинское звание – старшина. Служил в 504-м авиационном полку стрелком-радистом.
До войны был женат, имел сына.
В карточке отмечено, что в плен попал 27 апреля 1943 года. При попытке к бегству из «Шталага 1Ф» в ночь с 30 июня на 1 июля 1944 года, был ранен и скончался на операционном столе.
Похоронен в восточнопрусском городе Судауен – ныне это польский город Сувалки.
На карточке военнопленного была наклеена его фотография, которую мы и воспроизводим.
Вот вроде и все, больше, казалось, сообщить нечего. Да, забыли о дате рождения – 16 сентября 1920 года. Совсем молодой солдат.
Есть, правда, зацепка для поиска – номер авиационного полка. Сегодня в интернете размещено много поисковых сайтов, не знает ли кто, где и как воевал 504-й авиаполк? Попробуем что-нибудь выяснить, может, удастся.
Неожиданно выяснилось, что в городе Сарове есть поисковики, которые создают базу данных потерь советских ВВС. 504-й авиаштурмовой полк им хорошо известен. Он был сформирован в начале сентября 1941 года в Воронеже. Воевал на Волховском и Брянском фронтах. С марта 1943 года полк получил новое наименование и стал 74-м гвардейским штурмовым авиаполком.
Интересная деталь: Андрей Круглов попал в плен в конце апреля 1943 года, значит, он знал о переименовании полка, но на допросе назвал его устаревшие данные.
А есть ли у поисковиков данные об экипаже?
Есть. Но в картотеке у Андрея Круглова другое отчество: не Мартынович, а Мартемьянович и год рождения другой – 1919-й. Служил он воздушным стрелком на штурмовике Ил-2. Экипаж не вернулся с задания из района Кременчуга. В плену же Андрей Круглов находился далековато от этих мест. То, что пришлось испытать и вынести молодому парню за год плена, мы уже никогда не узнаем. Хотя, не будем зарекаться…
Мы пока ничего не упомянули о летчике, с которым летал Андрей Круглов. Экипаж Ил-2 – это всего два человека: летчик и воздушный стрелок. Нам теперь ясно, кто был воздушным стрелком на штурмовике. А за штурвалом сидел знаменитый летчик 30-х годов подполковник Борис Абрамович Пивенштейн. Сегодня имя его забыто и вы поймете почему. Думается, что Андрей Круглов до встречи, хорошо знал имя этого человека и не раз видел его фотографии… в газетах. Дело в том, что Борис Пивенштейн был героем эпопеи по спасению экипажа парохода «Челюскин», затертого льдами. Тогда семь летчиков стали первыми Героями Советского Союза. Пивенштейн летал в эскадрильи Николая Каманина, который впоследствии стал наставником космонавтов. Тогда у комэска сломался самолет и он «позаимствовал» его у молодого пилота. В результате Пивенштейн был награжден только орденом Красной Звезды, а высокое звание получил командир.
Борис Пивенштейн имел огромный опыт полетов в заполярье.
До войны герой «челюскинской эпопеи» жил в Москве, в известном «Доме на набережной». В интернете можно отыскать сайт музея этого дома. Там есть имя Пивенштейна и есть дата его ухода из жизни – 1943 год. Это когда они со своим стрелком были сбиты. Ни во что другое здесь не хотят верить. Для музея он до сих пор «не вернулся с боевого задания».
Хотя есть продолжение истории его жизни.
После того, как штурмовик Ил-2 был сбит, летчику, видимо, удалось его посадить. Плененых, старшину и подполковника, естественно, разобщили. Пивенштейн попал в офицерский лагерь военнопленных летчиков в Морицфельде.
Но это уже стало известно после войны. Обнаружились свидетели его пребывания в лагере. Они показали, что Пивенштейн «работал в отделе контрразведки «Восток», где занимался опросом советских летчиков, попавших в плен к немцам, обрабатывая их в антисоветском духе и склонял к измене Родине».
Это строки из приговора, который был вынесен ему заочно советский суд в апреле 1952 года. Он приговаривался к расстрелу с конфискацией имущества и лишения воинского звания.
В приговоре сказано, что до июня 1951 года он проживал на территории американской зоны оккупации Германии в городе Висбадене, выполнял обязанности секретаря Висбаденского эмигрантского комитета и являлся старостой храма. Затем он покинул Германию и выехал в Америку. Там след его теряется.
В этом приговоре есть еще одна строчка, на которую трудно не обратить внимание.
«В январе 1944 года Пивенштейн немецким командованием был направлен в отдел контрразведки, дислоцирующийся в гор. Кенигсберге…» С какой целью он был направлен туда? Не вербовал ли он «добровольцев», скажем, в летные части армии Власова
Его воздушный стрелок в это время находился в лагере, где были собраны пленные, причастные к авиации. Они работали на аэродромах Люфтваффе. Их использовали, естественно, на чернорабочих.
А ведь они могли и встретиться – комэск и его воздушный стрелок.
Вот видите, какой у нас получился поиск. Из забытья мы вернули два имени. На войне случалось всякое, поэтому мы и не стали скрывать от вас эту историю.
Круглов Андрея Мартынович (Мартемьянович?)
А эта фотография 1934 года. На ней два летчика – командир эскадрильи Герой Советского Союза Николай Каманин и его подчиненный Борис Пивенштейн.
Кстати
27 апреля 1943 года 74-й авиаштурмовой полк потерял еще один самолет. Не вернулся с задания экипаж гвардии младшего лейтенанта ПРУДКОВА Ивана Васильевича. Он уроженец д. Дубки, Перевозского района, Горьковской области. 1923 года рождения. До войны проходил учебу в Дзержинском аэроклубе.
Татьяна Грачева:
По Круглову уже пытались искать лет 6 назад. Безуспешно. Может теперь с базой ЗАГСа сможете найти мать. Дом давно снесли, увы.
С новостной ленты социальной сети «Фейсбук» 26.11.2021.
ВОЕННЫЕ ИСТОРИИ от Вячеслава ФЁДОРОВА
3 декабря в России отмечается День неизвестного солдата. Эта памятная дата появилась в нашем календаре в 2014 году. А связана она с 3 декабря 1966 годом, когда в ознаменование 25-й годовщины разгрома немецких войск под Москвой, прах неизвестного солдата был перенесён из братской могилы на 41-м километре Ленинградского шоссе и торжественно захоронен у стены Московского Кремля в Александровском саду.
Как раз вчера мы подвели итог поиска наших земляков, погибшими в Австрии и захороненными в Вене. Все они числились как без вести пропавшие. Этот поиск мы начали в 2017 году с публикации в нашей газете материала, присланного из Вены поисковиком-энтузиастом Юлией ЭГГЕР. Сегодня она вновь рассказывает как идёт поиск имён советских солдат, ставших на долгие годы неизвестными.
Ворота под номером X
На Центральное кладбище Вены, открытое еще в XIX веке, экскурсоводы водят туристов. В этом месте нашли покой немало великих и знаменитых вершителей мировой истории и культуры — только могил композиторов и музыкантов около двух десятков. Среди них Людвиг ван Бетховен, отец и сын Штраусы, Иоганн Брамс, Франц Шуберт, Антонио Сальери.
Отдельные группы главного венского некрополя рассказывают об истории мировых войн. Два крупных военных захоронения австрийцы по привычке называют «русскими»: в могилах двух мировых войн покоятся несколько тысяч наших соотечественников.
В июне 2017 года на карте Центрального кладбища австрийской столицы найдено еще одно место, рассказывающее о судьбах почти двух сотен советских граждан, погибших в немецком плену во время Второй мировой. Его заложили у ворот № 10 в октябре 1941 года, но сразу после войны забыли на семь с лишним десятков лет.
О том, что у этих ворот с октября 1941-го по февраль 1945-го хоронили советских военнопленных, знали немногие.
Дважды — в 60-х и 80-х годах прошлого века — на этом месте делали пробные подкопы, во время которых в земле были обнаружены останки человеческих тел.
К воротам Х с осени 1941 года свозили только умерших советских пленных. Все они были приписаны к рабочим командам «большой Вены.
Первого погибшего похоронили у ворот Х в октябре 1941 года. Как раз в это время появился документ, в котором до мельчайших подробностей был описан порядок погребения советских военнопленных. Присутствовать на похоронах разрешалось только сотрудникам лагерей и самим пленным, в том числе священникам из их числа, при этом гражданские лица туда не допускались.
Всего пару месяцев, до тех пор, пока не началась эпидемия тифа, процедура погребения не менялась. В самом начале 1942 года санитарное управление снова подготовило письмо, в котором просило разрешения довозить умерших от тифа до места погребения в деревянных гробах из сырой древесины, обработанных специальным дезинфицирующим составом, а потом сваливать в могилу. В этом выражалась забота о здоровье местных сотрудников похоронной команды, которые так или иначе имели отношение к захоронению останков советских пленных.
Самому старому из похороненных у ворот Х было 52 года, самому молодому едва исполнилось 18 лет.
Они попали в плен в боях под Брестом, Воронежем, Курском, Смоленском, Сталинградом, Орлом, Оршей, Ржевом, Ригой, Харьковом… Это уроженцы Азербайджана, Армении, Белоруссии, Казахстана, Молдавии, РСФСР, Украины. Большинство из погибших родом из крестьянских семей.
Из 182 человек, документы о погребении которых у ворот Х имеются в распоряжении исследовательского центра «Память», 107 до сих пор считались пропавшими без вести. Волонтеры из России помогли найти ныне живущих родственников пятерых павших.
После обработки информации о похороненных у ворот Х и передачи ее в МВД Австрии и посольство России исполнительный директор Российского военно-исторического общества (РВИО) Владислав Кононов пообещал, что у десятых ворот будет установлен памятный обелиск. Он был доставлен из России и открыт летом 2017 года, в День памяти и скорби.
Юлия ЭГГЕР
г. Вена,
Австрия
В списках захороненных у ворот номер 10 мы нашли трёх наших земляков:
ЗИНОВЬЕВ Александр Егорович, 1911 г.р., красноармеец. Уроженец д. Белка Большемурашкинского района. В плен захвачен 11 сентября 1941 года под Вязьмой. Лагерный номер 122299. Находился в Шталаг XVII А. Погиб в плену 6 мая 1942 года.
МАКСЮТОВ Карим Максумович. 1908 г.р., красноармеец. Уроженец с. Пицы Кзыл-Октябрьского района (Краснооктябрьского). В плен захвачен в октябре 1941 года. Лагерный номер 83625. Находился в Шталаг XVII В. Погиб в плену 30 июня 1942 года.
БАЛЕЕВ Степан, 1907 г.р.,красноармеец Уроженец с. Шутилово Первомайского района. Погиб в плену 14 января 1942 года.
С этих фамилий и начался поиск, который вели волонтёры австрийской поисковой организации «Память» и наша газета.
«Родственники найдены…»
История поиска
Каждый поиск солдат числящихся неизвестными считается законченным если итог сопровождается фразой: «Родственники найдены…» Но это случается не так часто. Вот и наш поиск считался бы неудачным, если бы не помощники. Три года, со дня публикации материала из Вены в нашей газете, мы ждали на него откликов. И, как говорится, в ответ — тишина. А тут…
Под всеми фамилиями сегодня можно написать: «Родственники найдены».
Первый отклик на объявленный поиск пришёл из города Первомайска Нижегородской области. А пришёл он поисковикам из объединения «Память». Это объединение насчитывает сотни помощников в нашей стране и за рубежом. Как эстафету передают поисковики каждое известие о поиске. И вот нашлась внучка Степана Павловича Баляева.
— Вы не представляете сколько было слёз в доме после этого известия. Если бы вы знали, как наша бабушка ждала его с войны. Как перечитывала его письма. И , когда, уже все перестали надеяться и ждать, то говорила: » Он все равно ко мне вернётся. Вернется такой же красивый, высокий, в сером костюме «.- с этих слов начала разговор о солдате Мария Васильевна Кордонова.
Повестка с призывом на фронт семейного кормильца пришла в дом Баляевых 23 июня 1941 года. Перед тем, как отправиться в военкомат Степан Павлович всю ночь пилил и колол дрова, чтобы хоть что-то сделать для семьи на прощание. Он, видимо, понимал, что война может продлиться долго.
До осени приходили от него письма с фронта.
«Мы в лесах под Ленинградом, горит земля и небо — идёт страшный бой. Если останусь в живых — письма будут… со мной два земляка…» — это послание от Степана Павловича было последним. И дальше была неизвестность на долгие годы…
Жили Баляевы в селе Шутилово. До войны Степан Павлович работал мотористом на мельнице, куда со всей округи селяне привозили зерно. Супруга Прасковья Николаевна трудилась в совхозе. Работящие, трудолюбивые, всегда были на хорошем счету. У пары родились три дочери, правда, две умерли будучи совсем малышками.
После войны сватались к Прасковье Николаевне мужички, но получали полный отказ — так и осталась она вдовой. Умерла она в 1986 году. Перед смертью попросила, чтобы все письма от мужа схоронили вместе с ней. Её наказ выполнили.
Из архивных документов, которые со временем обнаружились, стало известно, что Степан Павлович Баляев попал в плен под Великими Луками, а оказался в Вене, в концлагере X D (310). Он погиб от истощения.
* * *
Поиск родственников Александра Егоровича Зиновьева начался с Большого Мурашкина, где к нему подключилась даже администрация района. Но положительного результата он не дал. Найденные Зиновьевы оказались лишь однофамильцами. У них в роду не было никого, кто бы имел отчество Егорович.
Но в селе Белка вспомнили ещё об одних Зиновьевых, которые уехали в Горький. И вот откликнулась дочь солдата Александра Александровна. Сама она плохо видит, поэтому написать письмо попросила соседку.
» Зиновьева Александра Александровна знает об отце только по рассказам матери, она родилась , когда отец уже ушел на фронт. У них в семье было 4 детей. Мать, Анастасия Осиповна , работала в колхозе, где до войны работал и отец бригадиром. После известия , что он пропал без вести , продолжала ждать. Замуж больше не вышла.
Умерла там же в с. Белка. Последние известия об отце были от соседа, который прибыл с фронта поранение. Он рассказывал , что был бой , многие погибли, многие попали в плен. Семье это дало надежду: может быть вернётся. Но с годами надежда таяла. Александр Егорович Зиновьев навечно остался на войне. В память о нём осталась единственная фотография, копию с которой Александра Александровна вам передаёт.
На сегодняшний день из всех детей жива только Александра Александровна. Она очень обрадовалась, что ее отца нашли , но расстроилась что так далеко , и что нельзя сходить на могилку».
* * *
В австрийский Исследовательский центр «Память» на имя солдата Максутова Каюма Максутовича пришло сразу два отклика. Его внучки писали из Москвы и Волгограда. У Каюма Максутовича осталось две дочки и жена Фатима Исхаковна, которая делала попытки узнать о его судьбе. Но ей отвечали, что он пропал без вести или «по всей вероятности попал в плен».
В последнем своём письме с фронта он писал, что находится в Гомеле, на этом связь с ним прекратилась. Служил он в артиллерии, об этом тоже сообщал в письме.
Его имени нет в областной Книге памяти. Но вот нашлись внуки, которые и разыскали фотографию деда. Теперь им известно, что похоронен он в Вене у ворот №Х и его имя увековечено в списке 180 советских солдат, погибших в плену. К сожалению, внуки не так много знают о своём деде и больших подробностей не сообщают. Но они обещали узнать о его довоенной жизни как можно больше. Так что поиск будет продолжен.
Публикацию подготовил
Вячеслав ФЁДОРОВ.
Вена. Ворота номер X. Здесь во время войны было захоронено 180 советских солдат, погибших в концентрационных лагерях.
Прасковья Николаевна и Степан Павлович Баляевы.
А этот снимок Зиновьева Александра Егоровича хранится у дочери.
Ворота под номером Xгафию своего деда — Максутова Каюма Максутовича
С новостной ленты социальной сети Фейсбук. 03.12.2021.
ВОЕННЫЕ ИСТОРИИ от Вячеслава ФЁДОРОВА
Тайна ледника Кюкюртлю
Здесь, на высоте почти 4000 метров, где наступает кислородное голодание и кружится голова, пролегал «Заоблачный фронт» и среди вечных снегов нашли покой сотни бойцов.
В августе 1996 года группа туристов из Москвы и Подмосковья совершала туристское путешествие вокруг Эльбруса. Пройдена большая часть маршрута, позади осталась Кабардино-Балкария. В Карачаево-Черкессии нужно пройти перевал Кюкюртлю и через перевал Хотю-тау спуститься в верховья Баксанского ущелья.
В полдень группа выходит под конечные морены ледника Кюкюртлю и на одном из привалов встречает старого пастуха. Он рассказывает, что во время войны он скрывался с родителями в верхнем коше ущелья Кюкюртлю. В новогоднюю ночь 1942 года на ледник упал самолёт. Они подумали, что самолёт немецкий и идти туда побоялись. Но памяти не прикажешь. После войны он ходил по леднику несколько раз, но ничего не нашёл. И вот теперь он старый, больной и не придёт туда. Может молодым и энергичным повезёт больше. Хоть советских, хоть немецких — солдат нужно найти и предать земле.
У группы было несколько часов свободного времени, и они посвятили их поискам. Вышли на ледник, стали его прочёсывать и убедились: пастух сказал правду. Через полчаса на льду стали попадаться обломки самолёта, а затем и фрагменты тел, обрывки обмундирования. День заканчивался, темнело, и поиски пришлось прекратить. Задерживаться группа не могла. Было решено на будущий год поиски продолжить целенаправленно с применением специальной аппаратуры и инструментов.
В августе 1997 года поиски были продолжены. На леднике был найден авиационный двигатель советского производства с выбитым годом изготовления – 1936. Стало ясно и по другим признакам, что на леднике Кюкюртлю разбился советский военный самолёт. За несколько дней поисков из ледовых трещин глубиной до 20 метров были вытащены фрагменты человеческих тел и обрывки лётного комбинезона, в нагрудных карманах которого были обнаружены документы (в их число входил и партийный билет). По документам удалось установить личность погибшего. Это оказался военный лётчик Машков Иван Иванович.
Во время поисков в районе ледника Кюкюртлю группой был пройден до сих пор не пройденный несложный и красивый перевал. Он соединяет ущелья Кюкюртлю и Уллу-хурзук. По праву первопроходцев группа назвала его в честь погибшего лётчика – перевал лётчика Машкова. Этот перевал впервые появился на картах Кавказа в 1998 году.
Группа не имела каких-либо координат старого пастуха, который рассказал ребятам об упавшем самолёте, но всё равно пыталась его найти. К величайшему сожалению, они не смогли этого сделать, а через год он умер.
Далее поиски продолжились в военных архивах. Было установлено, что экипаж тяжёлого бомбардировщика ДБ-3 в новогоднюю ночь 1942 года не вернулся с боевого задания. В составе экипажа лётчики Машков Иван Иванович, Иванов А. В. и Тюнин П.А. Благодаря усилиям многих людей, были найдены ближайшие родственники погибших лётчиков.
Летом 1998 года на леднике уже работало несколько поисковых групп. Из-за жаркого лета произошла большая подвижка льда, и временное захоронение вновь поглотили ледовые провалы. Пришлось опять рыскать по трещинам, в объектив бинокля и видеокамеры просматривать подозрительные участки, спускаться на дно трещин и руками обследовать то, что увидели в приборы. Были найдены часы с приборной доски самолёта, которые остановились во время катастрофы на 00 часов 43 минуты 1 января 1943 года. Этим же летом останки с ледника Кюкюртлю были транспортированы в город Тырныауз на траурную церемонию, где при огромном стечении народа со всей республики были захоронены в братской могиле.
Товарищ! Зайди на кладбище и помолчи! Вспомни тех, кто отдал жизнь за твою свободу и независимость!
В военных архивах было найдено представление на звание Героя Советского Союза капитана Иванова А.В. В конце 1998 года посмертно капитану Иванову А.В. Указом Президента РФ было присвоено звание Героя Советского Союза.
Это последний Герой Великой Отечественной войны, посмертно награждённый более чем через 50 лет после окончания войны.
Из архивных документов видно, что погибший экипаж был наиболее опытным в эскадрильи. Капитан Иванов был помощником начальника штаба эскадрильи, капитан Машков был командиром звена. Об их лётном мастерстве говорит тот факт, что уже в самом начале войны они были награждены орденами и медалями.
31 декабря 1942 года звено из трёх тяжёлых бомбардировщиков взлетело с базы базирования под городом Кутаиси с целью бомбардировки железнодорожного узла города Батайска. Задачу смог выполнить только экипаж капитана Иванова. Он смог прорваться сквозь плотный зенитный огонь и успешно отбомбиться. К сожалению, самолёт получил тяжёлые повреждения, на подлёте к Эльбрусу был обстрелян. Последняя связь с экипажем произошла в 20 часов…
Во время поисковых работ были найдены документы только на имя капитана Машкова. Поэтому Евгений Крутень, совершая путешествия вокруг Эльбруса, год за годом продолжал поиски в месте первых находок. Состав групп менялся, неизменным оставалось только желание Жени найти остальные документы и предать земле найденные останки.
И вот в июне 2007 года новые находки там же на леднике Кюкюртлю. Обнаружены человеческие останки, в карманах комбинезона хорошо сохранился партийный билет на имя капитана Иванова. Повторная экспедиция в августе 2007 года позволила часть останков перенести на возвышающуюся часть морены, где и было организовано временное захоронение. Что дальше?
До сих пор где-то во льду покоится тело старшины Тюнина П.А. Когда, через сколько лет его тело будет освобождено из ледового плена? Никто не знает. Я знаю только, что Женя будет продолжать поиски. За свой счёт, без поддержки властей и нашей доблестной армии, без наград и оркестров. Не ради личной выгоды. Он считает, что война закончена, когда похоронен последний воин. Для него, для меня, для многих порядочных людей с чистой совестью и чувством долга на самом высокогорном фронте Второй Мировой война продолжается.
С новостной ленты социальной сети «Фейсбук» 04.12.2021.
ВОЕННЫЕ ИСТОРИИ от Вячеслава ФЁДОРОВА
Возвращенные имена
Дальше враг не прошёл
Точка войны — город Михайлов
Только что мы прошли ещё одну знаменательную дату — 80-летие начала наступления советских войск под Москвой. Последние два газетных выпуска нашей рубрики были посвящены рассказам о боях, которые происходили на пути немецкого наступления к Москве. Поисковики наметили для нас две точки войны — район Тулы и Варшавское шоссе. Там в 413-й стрелковой дивизии воевали наши земляки. Попав в несколько окружений, большая часть дивизии погибла. В списках потерь числится более тысячи без вести погибших солдат. Среди них 68 наших земляков. Останки несколько из солдат уже найдены, о чём мы писали. А с наступлением весны мы будем ждать весточек из этих районов, где будут работать экспедиции искателей.
Наш же поиск продолжается. В эти дни в средствах массовой информации публикуется много материалов о битве под Москвой. Среди публикаций мы нашли интересующие нас.
В истории начала контрнаступления наших войск под Москвой редко можно встретить упоминания о городе Рязани. Всегда казалось, что война до него не дошла, а уж о боях под Рязанью вообще не упоминается. Но как оказалось, что мы с вами ещё плохо знаем историю войны.
Дальше враг не прошёл
Точка войны — город Михайлов
Этот городок под самой Рязанью. Он маленький, его даже на военных топографических картах трудно отыскать.. Той осенью 1941 года он должен был остаться в стороне от войны. Захват его немцы не планировали. Целью 2-й танковой армии Гудериана была Тула. Но для измотанной в боях танковой амии даже главная цель была сомнительнлй.
Гудериан запишет в своём дневнике:
«12 ноября температура упала до минус 15 градусов, а 13-го — до минус 22 градусов. В этот день в группе армий «Центр» состоялось совещание, на котором присутствовали начальники штабов различных армий, а председательствовал начальник Генерального штаба армии. Именно на этом совещании были составлены «Приказы по осеннему наступлению 1941 года». 2-й танковой армии в качестве цели был назначен Горький (Нижний Новгород), находившийся километрах в четырёхстах к востоку от Москвы — мол, надо было отрезать Москву от тылов.
Я…немедленно в письменной форме известил командующего группой армий «Центр» о том, что моя танковая армия не в состоянии больше выполнять получаемые приказы».
Блицкриг сделал свое дело: разогнавшись, трудно было останавливаться. Гудериан надеялся быстро расправиться с Тулой. Но, он вынужден был признаться…
«Попытки взять город штурмом провалились из-за сильной противотанковой и противовоздушной обороны противника. Мы потеряли много танков и офицеров…»
Победный пыл «танкового короля» заметно поубавился. Он понимал, что его ещё могут погнать на восток даже в зиму. Своей жене он пишет:
«Только тот, кто видел бесконечные пространства русских снегов этой зимней нашей беды и ощущал пронзительный ледяной ветер, хоронящий в снегу всё на своём пути, кто час за часом вёл машины по нейтральной полосе, чтобы прибыть к жалкому жилищу вместе с недостаточно одетыми полуголодными людьми, может справедливо судить о произошедших событиях».
На пути к Москве и Горькому для танковой группировки Гудериана стала непреодолимой Тула. Все дороги через неё были перекрыты советскими войсками. Но была открыта дорога на Рязань и небольшой городок Михайлов, взятие которых генштабисты вермахта не планировали, но были вынуждены направить войска именно туда. Через Михайлов и Рязань «ролики» Гудериана, так он называл свои танки, имели возможность добежать до Мурома и переправившись чезез Оку, могли оказаться в тылу города Горького, как и замышлялось.. Надежда на это ещё оставалась, но Гудериан видел, как она таяла.
24 ноября 1941 года части 2й танковой армии Гудериана вплотную подобрались к Михайлову. Накануне генерал попробовал добиться разрешения у Гитлера не идти на Рязань, а остаться на зиму в Михайлове. Гитлер, как ни тяжело было отказываться от замысла прорыва в тыл советских войск, зимовку разрешил, но надо было ещё взять Михайлов.
Теперь мы можем точно сказать, что с мечтой о взятии нашего города Хайнц Вильгельма Гудериан распрощался на рязанской земле в городе Михайлове, который его танкисты взяли без труд. Историки даже писали, что город не сопротивлялся, защищать в нём практически было нечего. Но краеведы с такой формулировкой историков не согласились. После войны они нашли защитников города, о которых долго ничего не было известно. Как оказалось, на окраине города, на аэродроме, оставалось два десятка бойцов 784-го батальона аэродромного обслуживания. Они и организовали отчаянное сопротивление. 11 из защитников было убито, а раненых укрыли жители.
Две недели длилась оккупация Михайлова. Конечно танкисты Гудериана знали, что зиму они проведут в этом городишке на рязанщине. Но сразу же после боя за город пришло известие, что Хайнц Гудериан снят с должности командующего 2-й танковой армии. Так завершилась военная карьера «генерала прорыва», как его называли в войсках.
Сменив командующего, Гитлер оставил прежней боевую задачу — идти на Горький, только передвинул сроки на следующий год.
На этот раз катить «ролики» к Горькому должен был генерал Рудольф Шмидт. Можно было оставить в забвении имя этого генерала, но ради любопытства остановимся на его биографии.
Изначально он был против войны с Россией, но, повинуясь приказу, повёл свои танки на Ленинград. В апреле 1942 года он писал:
«Чем дольше длится война, тем сильнее следует избегать огрубения и одичания нравов. В интересах ударной силы и дисциплины войск они обязательно должны сдерживаться в рамках».
Это была его четвёртая война. И он считал, что уже имеет право на критику. В одном из из отчетов уполномоченного управления личного состава сухопутных войск о Шмидте говорилось:
«Среди прочего, он занимался критикой высшего руководства и упрекал его в ошибках, которые, якобы привели к тяжелым поражениям последнего времени».
В своих письмах генерал нелицеприятно отзывался и о Гитлере. Как-то это ему всё прощалось и сходило с рук. Летом 1943 года его направили на обследование в психиатрическую больницу, где признали невменяемым. Это его окончательно вывело из войны.
После войны он жил в советской оккупационной зоне Германии, где и был арестован спецслужбой НКВД по обвинению в военных преступлениях. Восемь лет провёл он в заключении и вместе с последними военнопленными вернулся на родину и вскоре умер.
В разгар весны 1942 года он должен был привести танки под Горький с тыла и замкнуть полукольцо блокады, как и задумывали в штабе вермахта. Другим полукольцом будут реки Волга и Ока. Это был бы третий город, который мог оказаться в блокаде: уже охвачен кольцом окружения Ленинград, решалась судьба Москвы — смыть накопленными водами подмосковных ГЭС и вот — Горький, замкнутый реками и танками.
Но впереди расположившихся в Михайлове фашистов ждал сюрприз. В ночь с 6 на 7 декабря 1941 года внезапным ударом советских войск город Михайлов был освобожден. В «Журналах боевых действии 330-й стрелковой дивизии» отмечено, что произошло это в 9 часов утра.
« В ночь на 7 декабря 330-я стр. див. силами 2-х стрелковых полков решительным штурмом овладела г. Михайлов. Противник в панике бежал, неся большие потери в людях и технике. В бою за Михайлов истреблено более 300 гитлеровцев».
Бежавшие гитлеровцы возможно и не догадывались, что больше они никогда не увидят этого тихого рязанского городка и им не придется выбивать из него нарушившую их ночной покой откуда-то взявшуюся дивизию. А 330-я ждала этого боя тоже , видимо, не догадываясь, что она на южном фланге Западного фронта начала долгожданное победное наступление в битве, начавшей изгонять непрошеных захватчиков с нашей земли. В истории её назовут битвой за Москву.
В первый, освобождённый от фашистов город, срочно вылетает на самолёте корреспондент «Красной звезды» Константин Симонов. Из его опубликованного репортажа читатели узнают о первых победах наших войск.
«Михайлов. Город разбит артиллерией. Ни в одном доме нет стёкол. Ясли, городская библиотека, школа – всё загажено. На полу валяются обломки обгоревшей мебели, обожжённые листы шедших на растопку книг. Немцы опоганили город, но сжечь не успели. Стремительным натиском части генерала Голикова обошли город с двух сторон и ночью, в трескучий 30-градусный мороз, пошли на штурм. Немцы не выдерживали и бежали после яростного ночного уличного боя. В каждом дворе стоят их машины. По улицам рассыпаны пачки документов. Задрав к небу стволы, стоят на перекрёстках брошенные зенитные орудия. По оврагу на задворках, полузанесённые снегом, торчат огромные жерла восьмидюймовок. У большинства орудий немцы даже не успели вынуть замки, и рядом с ними валяются ящики с неизрасходованными снарядами.
Несмотря на приказ Гудериана жечь машины, немцы не успели их сжечь. Иные из них только наспех попорчены, иные совсем целы. Трупы немецких солдат и офицеров валяются вперемежку с разбросанным снаряжением, с кучами ворованных вещей, с расстрелянными гильзами, дневниками, письмами – великим множеством на чужом языке написанной бумаги. Ещё до сих пор в городе, то в одном, то в другом подвале, вылавливают спрятавшихся немцев. Они пытаются уйти – но идти им уже некуда. Они могут бежать на юго-запад дорогами и полями десять, пятнадцать, пятьдесят, сто километров и не догонят свои части, которые катятся всё дальше и дальше…»
А между тем 330-я стрелковая дивизия стремительными бросками освобождала подмосковные города. Почему мы сосредоточили внимание на этой дивизии. Сейчас вам станет всё понятно.
Ещё в августе 1941 года постановлением Государственного комитета обороны было определено начало формирования 330-й стрелковой дивизии на базе Тульской, Калининской, Ярославской и Горьковских областей. Начало формирования дивизии намечено в городе Арзамасе. Затем место формирования почему-то сместилось в Тулу. По ходатайству советских и партийных организаций сформированная воинская часть получила наименование 330-й Тульской стрелковой дивизии.
То, что она начинала формироваться в Арзамасе заметно и потому, что в полках дивизии воевало много горьковчан. По имеющимся спискам потерь, мы насчитали, что первых боях наступления дивизии погибло 114 наших земляков. Приводим фамилии тех, кто погиб в первых наступательных боях битвы за Москву и захороненных на Черной горе в г. Михайлове.
Наши земляки, погибшие в бою за освобождение города
Михайлова
БАРИНОВ Александр Сергеевич, красноармеец. Уроженец с. Измайлово Шатковского района. Ранен 7 декабря 1941 в боях за г. Михайлов.Умер от ран 27 декабря 1941 г.
ГОРШКОВ Николай Александрович. 1908 г.р.. сержант. Уроженец д. Мурзицы Кулебакского района. Место слубы 330 стрелковая дивизия 10-й армии. Погиб в бою 9 декабря 1941 г.
ЗАКИРОВ Вафа, 1908 г.р., стрелок. Уроженец Краснооктябрьского района. Место слубы 330 сд. Пропал без вести 7 декабря 1941 г. в районе Михайлова.
ТИМИЧЕВ Леонид Фёдорович, 1905 г.р., стрелок. Уроженец д. Илисеево Сеиёновский район. Место службы 1113 сп 330 сд. Убит в бою 7 декабря 1941 г. В районе г. Михайлова.
ОВЧИННИКОВ Иван Васильевич.,1902 г.р., младший сержант, командир отделения. Уроженец г. Курмыша Пильненского района.Место службы 1113 сп 330 сд. Убит в бою 7 декабря 1941 г. В районе г. Михайлова.
Вячеслав ФЁДОРОВ
ПОДПИСИ ПОД ФОТО
Памятник воинам 330-й стрелковой дивизии.
Схема боевых действий 330-й стрелковой дивизии 6-7 декабря 1941 года по освобождению г. Михайлова.
Население г. Михайлова радостно встречает своих освободителей. (Фото из газеты военных лет).
Военные истории от Вячеслава ФЁДОРОВА
Список бойцов, уроженцев Горьковской области,
112-го отдельного лыжного батальона 20-й армии, захороненных в братской могиле села Бухолово.
Погибли в бою 15, 16 января 1942 года. 80 лет назад.
АРХИПОВ Иван Федорович, 1922 г.р., младший сержант, зам. командира отделения. Уроженец д. Бачиха Сосновского района. Убит в бою 16 января 1942 года под Новиково Московской области. Захоронен в Бухолово.
БЕЛОУСОВ Павел Иванович, 1922 г.р., красноармеец. Уроженец д. Б. Дуброво Линдовского района. Убит в бою 16 января 1942 года под Новиково Московской области. Захоронен в Бухолово.
БЕСПАЛОВ Николай Михайлович,1923 г.р., красноармеец. Уроженец г. Арзамаса. Убит в бою 16 января 1942 года под Новиково Московской области. Захоронен в Бухолово.
ВЕСЕЛОВ Иван Николаевич, 1922 г.р., младший сержант, зам. командира отделения. Уроженец д. Лисицино Мантуровского района. Убит в бою 16 января 1942 года под Новиково Московской области. Захоронен в Бухолово.
КРЮКОВ Сергей Александрович, 1922 г.р., красноармеец. Уроженец д. Стрелиха Воскресенского района. Убит в бою 16 января 1942 года под Новиково Московской области. Захоронен в Бухолово.
МЕДВЕДЕВ Павел Петрович, 1922гр., красноармеец. Уроженец с. Михайлово, Шатковского района. Убит в бою 16 января 1942 года под Новиково Московской области. Захоронен в Бухолово.
МЕЩЕРЯКОВ Николай Александрович, 1911 г.р., красноармеец. Уроженец д. Петрочать Ветлужского района. Убит в бою 15 января 1942 года. Захоронен в д. Бухолово.
МОКЕЕВ Виктор Владимирович, 1923 г.р., младший сержант, зам. командира отделения. Уроженец с. Еремеево Вачского района. Убит в бою 16 января 1942 года под Новиково Московской области. Захоронен в Бухолово.
ТОРОПОВ Емельян Михайлович, 1922 г.р., младший сержант, зам. командира отделения. Уроженец д. Зубково Линдовского района. Убит в бою 16 января 1942 года под Новиково Московской области. Захоронен в Бухолово.
СУМИН Николай Егорович, 1914 г.р., красноармеец. Уроженец с. Туркуши Ардатовского района. Убит в бою 15 января 1942 года. Захоронен в Бухолово.
ЛОГИНОВ Николай Алексеевич, 1923 г.р., красноармеец. Уроженец г. Богородска. Убит в бою 15 января 1942 года. Захоронен в Бухолово.
КАПРОВ Николай Степанович, 1922 г.р., красноармеец. Уроженец д. Полупочинки Дивеевского района. Убит в бою 15 января 1942 года. Захоронен в Бухолово.
КАРГОПОЛЬЦЕВ В. П. 1923 г.р., красноармеец. Уроженец с. Тоншаево Тоншаевского района. Убит в бою 16 января 1942 года под Новиково Московской области. Захоронен в Бухолово.
ПИМЕНОВ Николай Михайлович, 1922 г.р., красноармеец. Уроженец д. Вилки Линдовского района. Убит в бою 15 января 1942 года. Захоронен в Бухолово.
ЕГОРУШКИН Константин Иванович, 1923 г.р., красноармеец. Уроженец д. Б.-Дуброво Линдовского района. Убит в бою 15 января 1942 года. Захоронен в Бухолово.
ПОМОЗОВ Павел Александрович, 1922 г.р., красноармеец. Уроженец д. М. Козино. Убит в бою 15 января 1942 года. Захоронен в Бухолово.
БЛОХИН Федор Федорович, 1923 г.р., красноармеец. Уроженец д. Ломовка Кулебакского района. Погиб в бою за д. Новиково 16 января 1942 года. Захоронен в Бухолово.
КЛОЧКОВ Александр Васильевич, 1922 г.р., красноармеец. Уроженец с. Бутаково Вознесенского района. Убит 15 января 1942 года.
КОЗЛОВ Николай Федорович, 1922 г.р., красноармеец. Уроженец д. Марфино Сосновского района. Погиб в бою за д. Новиково 16 января 1942 года. Захоронен в Бухолово.
КОСУХИН Владимир Иванович, 1922 г.р., красноармеец. Уроженец п. Панино Сосновского района. Погиб в бою за д. Новиково 16 января 1942 года. Захоронен в Бухолово.
МАКЕЕВ Виктор Владимирович, 1923 г.р., красноармеец. Уроженец д. Еремеево Вачского района. Погиб в бою за д. Новиково 16 января 1942 года. Захоронен в Бухолово.
МАРИЕВ Иван Кузьмич, 1922 г.р., красноармеец. Уроженец с. Межевского Шатковского района. Погиб в бою за д. Новиково 16 января 1942 года. Захоронен в Бухолово.
ТИКУНОВ Иван Петрович, 1922 г.р., красноармеец. Уроженец д. Беговатово
Арзамасского района. Погиб в бою за д. Новиково 16 января 1942 года. Захоронен в Бухолово.
ФЕДОТОВ Василий Федотович, 1923 г.р., красноармеец. Уроженец д. Труково Воротынского района. Пропал без вести. 16 января 1942 года. На мемориале в Бухолово есть фамилия Федотова, но без инициалов. А в списке потерь значится убитым ФЕДОТОВ Николай Иванович, уроженец Пыщугскоо района, который входил в состав Горьковской области.
ФИДЯШИН Иван Михайлович, 1922 г.р., красноармеец. Уроженец с. Новое Шатковского рйона. Погиб в бою за д. Новиково 16 января 1942 года. Захоронен в Бухолово.
ЦАРЕВ Иван Федорович, 1922 г.р., красноармеец. Уроженец д. Степаново Арзамасского района. Погиб в бою за д. Новиково 16 января 1942 года. Захоронен в Бухолово.
ЩИТАЕВ Александр Павлович, 1923 г.р., красноармеец. Уроженец с. Понетаевка Шатковского района. Погиб в бою за д. Новиково 16 января 1942 года. Захоронен в Бухолово.
Александр Дюжаков:
Пролистал Книгу призыва из Воротынского РВК. Нашел: 1).Федотов Василий Георгиевич, 1903 г.р., призван из с. Михайловское в 1941, вернулся в 1946 г. 2). Федотов Василий Иванович, 1911 г.р из с. Воротынец, пропал б\в в окт. 1941. Федотовых много, но или призваны позже, или имена-отчества не те.
Вячеслав Федоров
Автор
Александр Михайлович, спасибо за отзыв! Я вновь пересмотрел архивные документы. Что реально. Федотов Василий уроженец Семёновского района д. Труново. Но он был призван из Воротынского РВК. В одном из документов эту путаницу я нашёл. В этих документах бывает много путаницы, просто проверить всё невозможно по времени. К тому же, как мне помниться, те списки, которые я смотрел сейчас, оцифрованы не были. Поправку я, конечно, внесу. Ещё раз спасибо. Но всё же привязка к Воротынскому району есть. Сейчас призывные документы военкоматов оцифрованы и по ним можно поискать этого парня. Бухолово находится под Москвой.
https://rusvesna.su/news/1642330443
Военные истории от Вячеслава ФЁДОРОВА
Дорога жизни
Врагу не удалось удушить город голодом и сломить дух его защитников. До полного снятия блокады было еще далеко, но образовался коридор, по которому с Большой земли пошли жизненно необходимые грузы.
В годы войны среди защитников города было много наших земляков. Вспомним их сегодня…
1
От нынешнего Санкт-Петербурга до Ладожского озера рукой подать: сорок с небольшим километров по скоростному шоссе мимо красивых пригородных поселков, спелых сосновых боров и редких в этих местах полей. На этой дороге грузовики-работяги сторонятся, пропуская огромные сверкающие автобусы. Успеваешь замечать только качающиеся вым-пелочки с россыпью значков за широким передним водительским стеклом.
Туристы, экскурсанты, делегации… Сколько их промчится к Ладоге за день.
Мы не спешим. С остановками у каждого памятника добираемся до озера полный день.
На одном из километров — памятник погибшим летчикам, прикрывавшим дорогу, на другом — зенитчикам, охранявшим дорогу. Есть памятник саперам, отстоявшим Ладогу. А вот гранитный валун с надписью: «Неизвестному шоферу, отдавшему жизнь за Родину в Великой Отечественной войне». Это память о людях, работавших на дороге.
Шоссе неожиданно вырывается на ровный берег и упирается в разорванное бетонное полукольцо еще одного памятника. Дальше дороги нет, но рубчатый след автомобильного колеса продолжается по бетону и обрывается у самой воды.
Вечный след…
2
Во дворе музея «Дорога жизни» произошла радостная, но молчаливая встреча. Обрадовался только я. За тонкой цепочкой ограждения стоял «газик». Вид его был непривычен.
Он казался миниатюрным, рослые школьники тайком пробирались за ограждение и украдкой фотографировались, опираясь локтями на кузов машины.
Но это была не модель, а самый настоящий «газик», и после рассказа экскурсовода уже никто не смеялся над маленьким грузовичком. Он встал на бетонную площадку после того, как был поднят со дна Ладоги, очищен от ила и ржавчины, подлатан и покрашен. Ему уже никогда больше не урчать своим мотором по дорогам. Он тоже памятник, и, пожалуй, самый главный памятник Дороги.
Где сегодня увидишь самый первый грузовик нашего автозавода? Хотя ошибаюсь, сегодня именно его и увидишь. У проходных многих автопредприятий подняли их на пьедесталы. Стоит «газик» в Перми. Сорок лет без ремонта отработала машина, ставшая памятником в Сызрани. Приветствуют гудками современные автомобили своего собрата на шоссе Брянск — Орел.
Встал первый «газик» памятником и у проходной Горьковского автозавода.
3
Уже давно исчезли из нашего лексикона слова «полуторка», «трехтонка», «пятитонка». Лет сорок назад машины различали только так.
Заводская марка полуторки — НАЗ-АА, впоследствии ГАЗ-АА. Первая подобная машина сошла с автозаводского конвейера 29 января 1932 года. Даже точное время известно: 19 часов 15 минут.
Этих машин было выпущено десятки тысяч. Они отличались неприхотливостью к горючему, легко заводились в самый лютый мороз. На эти хрупкие машины пришлась основная тяжесть военных грузов.
Историки подсчитали, что за время войны армейские автомобили перевезли сто сорок пять миллионов тонн груза. Для убедительности они предложили представить себе стену высотой в четыре метра и шириной в метр, опоясавшую земной шар. Вот столько груза было перевезено.
Пробег же автомобилей за это время составляет девяносто тысяч оборотов вокруг земного шара по экватору.
И среди всех этих тонн груза и километров есть особые, которые прошли по Ладоге к осажденному Ленинграду.
В ноябре 1941 года гитлеровцы предприняли еще одно наступление под Ленинградом, пытаясь замкнуть второе кольцо блокады. От города были отрезаны все шоссейные и железные дороги. В блокадном городе оставалось свыше двух миллионов людей. Страшнее бомбежек и артобстрелов стал голод. Строго учитывался каждый грамм хлеба, сахара, жиров.
20 ноября Военный совет фронта произвел очередное сокращение норм снабжения. Рабочие стали получать в день 250 граммов хлеба, служащие, иждивенцы и дети — 125 граммов. Войска первой линии, личный состав боевых кораблей, летно-техниче-ский состав Военно-воздушных сил — 500 граммов, все остальные воинские части — по 300 граммов на человека.
Единственный путь снабжения города остался по Ладожскому озеру. Вода не давала замкнуть кольцо вокруг города. Но не давала она и питать город. Жестокие осенние штормы захлестывали баржи с продовольствием, сбивали с курса легкие катера. Вдоволь натешившись, Ладога в середине ноября начала замерзать. Такого раннего ледостава не видели на озере многие годы.
Пока нарастала корка льда, Ленинград переживал самые тяжелые голодные дни.
4
Государственный Комитет Обороны уже давно принял решение проложить ледовую дорогу через Ладожское озеро. Был готов проект ВАД-101 (военно-автомобильная дорога). Формировались автобатальоны. На неокрепший лед озера вышли разведчики, дорожники, гидрологи. Внимательно выслушивались рассказы рыбаков и старожилов о норове Ладоги.
Дорога. Жизненно важная артерия, питающая город. Сама природа постаралась создать ее. Казалось бы, съезжай на лед и спеши к противоположному берегу. Но если бы все было именно так, тогда не надо было бы держать при дороге восемь тысяч солдат.
Дорога — это не только лед. Сооружались подъездные пути, склады и перевалочные базы, различного рода постройки для отдыха и обо-грева водителей, пункты питания, технической и медицинской помощи. Готовились щиты для снегозадержания, размечались дорожные знаки. Старожилы рассказали, что лед на Ладоге имеет свойство тороситься, и к этому надо быть готовыми. К тому же враг, узнав о дороге, предпримет все меры, чтобы ее уничтожить. Десятки зенитных расчетов готовы были занять свои позиции.
По плану дорога должна была вступить в строй 26 ноября. Но уже 22-го разведчики установили, что лед сможет выдержать полуторки с грузом. Решили больше не выжидать. На ладожский лед вышли 60 машин. Они направились на восточный берег, на Большую землю, чтобы оттуда, из Кобоны, взять по шесть мешков муки на машину и вернуться назад.
До цели дошло 59 полуторок. Одна автомашина провалилась под лед, но водитель успел покинуть ее.
5На западный берег поступил первый груз ледовой дороги — 33 тонны хлеба. Их доставили полуторки — ГАЗ-АА.Но не все шло гладко. Ладога не думала менять свой характер. Норов ее по-прежнему был крут. Это только казалось, что скованное льдом озеро смиренно.О первых днях ледовой трассы вспомнил и комиссар военно-автомобильной дороги И. В. Шикин. Под Ленинград он попал из Горького, где работал секретарем одного из райкомов партии:«День 22 ноября 1941 года стал днем рождения знаменитой Ладожской военно-автомобильной магистрали. С этого дня в течение пяти зимних месяцев, невзирая на жестокий огонь врага, ни днем, ни ночью, ни в пургу, ни в лютые морозы ни на минуту не затихало движение на дороге — шел транспорт с бесценными грузами для Ленинграда.Строительство и эксплуатация такой сложной магистрали буквально под носом у врага были сопряжены с большими трудностями. Суровая природа Ладоги постепенно нагромождала тяжелые преграды на ледовом пути.На озере свирепствовали штормовые ветры, доходившие до 9-12 баллов.Бушевали метели. Происходили частые передвижки ледяных полей, которые сильно торосились, так что на пути машин иногда возникали ледяные горы высотой 5-10 метров.Стаи фашистских «юнкеров», «хейнкелей», «мессершмиттов» непрерывно курсировали и первое время господствовали в небе Ладоги. Они почти ежедневно бомбили движущиеся по ледовым трассам автоколонны, охотились за отдельными машинами, обстреливали их из пулеметов.По озеру было проложено шесть ледовых трасс. Общая протяженность их составляла 1770 километров. Дороги надо было содержать в хорошем состоянии, ежедневно очищать от снега, периодически проверять толщину и крепость льда, ликвидировать то и дело возникавшие на трассе ледовые торосы, перекрывать трещины, своевременно переключать движение автомашин с одних трасс на другие, непрерывно строить объезды и прокладывать новые пути. В эти дни у военных водителей появился лозунг: «Что возможно, то, считай, уже сделано, а что невозможно, то будет сделано».6Память шоферов хранит самые тяжелые рейсы. Их было много, и ни один легким не назовешь. Но все-таки среди них были самые-самые. М. Твердохлебов:- Не забыть мне рейс по ледовой трассе в канун нового, 1942 года. Груз необычный — мандарины для ленинградских ребятишек. Ночь никакой опасности не предвещала. Проехали мы почти половину пути. И в этот момент застучали наши зенитки. По всей трассе салют. Откуда ни возьмись, два гитлеровских самолета. Я — на газ… Слышу: из пулемета строчат. Решил вильнуть и резко тормознуть. Кто же знал, что летчик промажет по дороге и прошьет очередью мою полуторку. Лобовое стекло вдребезги, даже кусочек руля выбило. Я тормознул, думал, и в меня попало. Сижу, жду боли, боюсь пошевелиться. Чувствую, что замерзаю. Тихо пошевелился — ничего. Значит, не зацепило, жив, значит, думаю. Попробовал рулить, машина слушается. Тихонько двинулся. Только в тридцатиградусный мороз, да еще при встречном ветре плоховато без стекла ехать. С трудом, окоченевший, добрался до места. Мандарины ленинградским ребятишкам доставил. Кстати, их пулеметной очередью даже не повредило. Она вся на кабину пришлась.
В. И. Сердюк:- Нам поручили эвакуировать на Большую землю учащихся одного ремесленного училища. Ребята до того ослабли, что мы всерьез беспокоились за их жизни, ведь на Ладоге стояла такая стужа, что и здоровому человеку было нелегко.Во время рейса, как назло, мы попали под артиллерийский обстрел. Машина, шедшая впереди, угодила в полынью, и все ее 16 пассажиров оказались в воде. С трудом выловили ослабевших ребят из студеной воды. Я взял их в свою машину и благополучно доставил на эвакопункт, откуда их повезли дальше — в тыл. В течение многих месяцев я получал от них письма.Ф. Г. Михайлов:- Помню, был на больничном, простуда. Вдруг прибегает посыльный. Велено брать ремонтный фургон ГАЗ-АА и ехать по трассе. Где-то в пути потерялись автобусы с грузом.Нас на «летучке» пятеро, и все опухшие от голода.Дорога напоминала траншею. По бокам снег иногда выше кузова.Как оказалось, автобусы пересекли Ладогу и потерялись уже на берегу. Мы скоро на них наткнулись. Машины в полной исправности. Просто голодные, обессиленные шоферы не смогли справиться с управлением тяжело нагруженных автобусов, а некоторые из них теряли сознание за рулем. По льду когда шли — крепились, а на берегу не выдержали…Трех шоферов обнаружили мертвыми. Они погибали не от пуль и осколков бомб, а оттого, что перешли предел возможностей. Автобусы, которые они вели, были невредимы. Видимо, почувствовав себя плохо, они остановили машины. Выйти из обморока уже не смогли.Самая главная опасность на трассе — это когда глох мотор. Стартеры не брали — аккумуляторы плохие. А заводной ручкой завести моторы не было сил. И тут отличились наши рационализаторы. Они предложили удлинить заводную ручку, и теперь за нее могли браться сразу пять человек. Эта ручка нас здорово выручала.7С каждым днем завоз продовольствия все больше превышал расход. И хотя запас муки в Ленинграде был еще крайне мал, было решено с 25 декабря увеличить паек на 100 граммов. Лишь одна цифра жестокой военной статистики: за первую зиму во льдах озера и на грунтовых участках дороги было потеряно 100 машин. Этой же зимой многие тыловые города оказали серьезную помощь автотранспортом. С Горьковского автозавода ушло на лед Ладоги 80 полуторок, которые вели шоферы-добровольцы. Полуторка, застывшая на вечной стоянке, из потерь той зимы. Никто из военных шоферов не признал ее своей. Быть может, ее хозяина скрыла вода Ладоги. Эта полуторка и ему памятник. «Хотел бы добрым словом помянуть наши замечательные машины ГАЗ-АА. Рассчитанные на полторы тонны груза, они брали по две с половиной, а то и больше. Простреленные, поизношенные, они продолжали работать. Когда я вижу наш любимый «газик», готов стать перед ним на колени. Г. Соболь, военный шофер». Это запись из книги отзывов музея.8«Газик», полуторка, а еще — «полундра». Прозвище это из самодеятельной военной песни, которую напевали шоферы.
Эй, полундра моя — ГАЗ!
По колеса в грязь увяз.
И с товарищем вдвоем
Мы в два голоса поем:
«Эх, раз, взяли! Еще раз, взяли!»
Военные шоферы говорят: «Если о войне вспоминать, так будто одни дожди шли. Песенка-то была кстати!»
Для шофера награда боевой орден или боевая медаль — редкость. Их и в войну награждали медалями за трудовую доблесть.
На бывших фронтовых дорогах памятники летчикам, артиллеристам, танкистам… Замелькали и полуторки на пьедесталах. Не забыли родимую…Но здесь, у Ладоги, она была первой. Никогда не забудем, что и эти четыре хрупких колеса вели к Победе. А тут как-то по осени прошел телевизионный сюжет. Группа энтузиастов-поисковиков пробороздила на катере курсы ледовых ладожских дорог. Эхолот показал несколько десятков донных затемнений. На телевизионном мониторе они обозначились плотным строем амплитуд. Это все машины ледовой Дороги жизни. Они продолжают свой рейс…Вячеслав ФЕДОРОВ.
Военные истории от Вячеслава ФЁДОРОВА
Трагедия на Ладоге
О ней, конечно, вспоминали очевидцы, но редко. Да и что о ней было говорить, к войне она имела косвенное отношение, а все ее жертвы пополнили списки небоевых потерь. Война должна была списать всех, хотя значительное количество погибших составили курсанты военно-морских училищ, которым предстояло бить фашистов на море.А произошла эта трагедия в страшные для нашей страны осенние дни 1941 года, когда фашистские войска сомкнули кольцо окружения вокруг Ленинграда по суше. В этих условиях предпринимались отчаянные попытки вывезти из осажденного города как можно больше людей — военных и гражданских. Единственный путь — через Ладожское озеро…Рассказывает непосредственный свидетель катастрофы, участник Великой Отечественной войны Владимир Николаевич Солонцов, бывший на тот момент курсантом Высшего военно-морского гидрографического училища в Ленинграде.
Навстречу беде
16 сентября состоялась отправка эшелонов с уже успевшими повоевать слушателями военно-морских училищ Ленинграда, из которых по приказу Ворошилова создавался новый особый курсантский батальон.
Первый эшелон, ушедший с Финляндского вокзала, прибыл на станцию Ладожское озеро около 13 часов. Местом погрузки был выбран прибрежный лес вблизи порта Осиновец.
Около 17.00 поступил приказ начать погрузку курсантов. Плавсредством служила баржа № 725, специально предназначенная для перевозки особого батальона.
Hо к моменту погрузки курсантов баржа уже оказалась на треть заполнена людьми из различных учреждений, да и просто случайными пассажирами. В итоге, по разным данным, на баржу погрузилось от 1200 до 1500 человек, которым предстояло пересечь озеро с запада на восток до порта Hовая Ладога. Да плюс еще грузы, среди которых были даже автомашины.
Легкие порывы ветра, небольшая волна и относительно ясная погода не давали людям повода для опасений. Однако на душе капитана буксира «Орел» Ивана Дмитриевича Ерофеева было неспокойно. Он ходил по Ладоге не один год и хорошо знал коварство осенней погоды в этих местах.
«Считаю невозможной буксировку баржи с таким количеством людей в условиях приближающегося шторма», — высказал свои опасения начальству Ерофеев.
К сожалению, его мотивировка не выглядела убедительной в глазах командования, которое твердило о войне и необходимости выполнить приказ.
Так что, подчиняясь приказу, буксир «Орел» натянул трос, и баржа № 725 с людьми на борту вышла в открытое море…
Это не оговорка: Ладога — это действительно море и отличается от ранга малых морей только пресной водой. К примеру, средние глубины в Ладожском озере в 3,6 раза больше, чем в Азовском море, а максимальные — в 16 раз! Со времен начала судоходства по Ладоге был известен грозный и коварный характер этого моря-озера. При скорости ветра более 18 м/с высота волн здесь может достичь 5-6 метров!
Итак, в ночь на 17 сентября 1941 года баржа № 725 вышла в последний рейс, унося в своем чреве сотни людей навстречу гибели.
В трюме освещения не было, лишь хаотично перемещались светлячки папирос курильщиков и ярко вспыхивали спички, когда кто-то искал место для ночлега. Hаконец все устроились и начали засыпать под убаюкивающий шум воды.
Было уже заметно, что ветер крепчает, а волнение моря усиливается. Hачавшаяся качка — сначала бортовая, а затем и килевая — разбудила людей.
С непривычки у многих началась морская болезнь. Особенно тяжело ее переносили женщины.
Hеожиданно корпус баржи сильно заскрипел. В темноте трюма послышались обеспокоенные голоса, и в воздухе повисло ощущение большой беды. Отчетливо стал слышен шум льющейся воды. Было примерно три часа ночи. При свете спичек обнаружили трещину в обшивке борта. Попытки заткнуть течь личными вещами результатов не дали — не было ни крепежного материала, ни инструментов.
Старая баржа неспособна была долгое время выдерживать удары огромных волн. Через некоторое время в средней части корпуса раздался страшный скрежет, обшивка лопнула, и уже через большую трещину вода стала быстро заполнять трюм…
У кого-то не выдержали нервы, послышались крики ужаса, усилился общий шум. Казалось, что спасение может быть только на палубе, и люди устремились к выходным люкам. Однако центральный люк оказался закрытым на запор с палубы. Hа требования открыть люк с палубы отвечали, что выходить наверх нельзя в интересах маскировки. Хотя всем было предельно ясно, что оставаться в трюме — смерти подобно.
Отчаявшиеся пассажиры, заливаемые водой через треснувший борт, сумели где-то разыскать топор, которым стали рубить люк снизу. Hо на палубе у люка стоял лейтенант и, размахивая наганом, кричал:
— Всем оставаться в трюме, наверх никому не выходить!
Первые жертвы
Тогда люди от охраняемого лейтенантом люка бросились к другому, кормовому… Скоро и тут скопилось много народу. Каждый старался проскочить через люк побыстрее, не зная о том, что рядом время от времени проносится огромный тяжелый румпель. Кое-кто попадал под его роковой удар, и человека мгновенно сметало за борт.
В конце концов центральный люк все же был открыт, и выход из трюма пошел быстрее и организованнее. В первую очередь наверх вывели женщин и детей.
Ладога бушевала. Hебо было закрыто темными, почти черными облаками. За бортом, совсем близко, перекатывались и обрушивались крутые волны. При взгляде на них приходили невеселые мысли о том, что если упасть в эту бушующую воду, то сразу же потеряешься из виду, пропадешь за высокими валами… Hадо отдать должное мужеству терпящих бедствие — люди вели себя относительно спокойно, паники не было. Старались держаться группами, разговаривали, даже шутили. Hо это были еще не пиковые часы штормовой ночи.
Баржа оседала все глубже. Hадо было хоть как-то поддерживать плавучесть судна. Капитан-лейтенант Боков, полковой комиссар Макшанчиков и группа курсантов организовали откачку воды из трюма, вооружившись найденными ведрами и ручной помпой. Качали помпу быстро, напряженно, с остервенением. Hа место выдохшихся или смытых за борт людей тут же приходили другие. Встав цепочкой, курсанты вычерпывали воду из трюма четырьмя найденными ведрами. Пытались черпать даже бескозырками, но с каждой волной через люки и щели воды в трюм наливалось больше, чем ее откачивали. Когда это стало очевидным, люди перестали бесполезно тратить силы. Сбросили за борт автомашины, и на какое-то время показалось, что баржа немного всплыла и стала легче всходить на волну. Это несколько воодушевило людей, и, обнадеженные, они стали избавляться также от личных вещей.
Hо передышка оказалась кратковременной. Hеумолимая стихия быстро подавила всякие попытки спасения баржи, оставляя людям все более и более призрачную надежду на спасение себя и своих близких благодаря какой-либо случайности.
А между тем катившиеся через палубу волны слизывали одного человека за другим. Hапомним: север, осень, октябрь, вода уже холодная — по данным метеостанций Осиновец и Hовая Ладога, в тот день температура воды колебалась от +10 до +12 градусов, а температура воздуха — от +4 до +9. Плюс шторм. Так что прожить в этой стихии сколько-нибудь долго не было шансов даже у тренированного пловца.
Известный среди курсантов пловец Константин Кутузов решил добраться до берега вплавь, несмотря на то что берега не было видно. Он разделся и, придерживаясь за буксирный трос, полез в воду. Через минуту его не стало. Такая же судьба постигла и двух других пловцов-разрядников — Сергея Додолина и Олега Костко. Кого накрывало волной, кого затягивало под баржу, кто-то погибал от переохлаждения.
Женщин успокаивали офицеры. Они сообщили, что на помощь уже идут корабли. И действительно, вскоре на горизонте показалась канонерская лодка, идущая в сторону баржи. Ее появление вызвало огромную радость. Один офицер забрался на крышу рубки и стал размахивать белой простыней, подавая сигналы кораблю. Однако большие волны, пасмурный предутренний свет делали полузатопленную баржу малозаметной. Чтобы привлечь внимание спасателей, стали стрелять из винтовок, но рев стихии заглушал выстрелы. Канонерская лодка прошла мимо баржи, не заметив ее.
Первоначальная радость терпящих бедствие сменилась ужасом, и это в огромной степени повлияло на дальнейшие трагические события.
В эти минуты лейтенант Емельянов осознал, что не сможет спасти свою семью. Он представил себе страшную гибель двухлетней дочери и жены, жизнь без которых теряла всякий смысл. Отец и муж, он решил сам прекратить бесполезные мучения семьи. Он поставил в известность о своем намерении военкома Макшанчикова и, не дожидаясь ответа, выстрелил в дочь, жена с ужасом взглянула на него, затем выстрелил в жену и в себя. Ему никто не мешал. Волна подхватила окровавленные тела и унесла в темноту глубин. Криков и причитаний не было…
К тому времени баржа осела настолько, что ее палуба оказалась на уровне воды. Буксировка стала невозможной. Был отдан буксирный трос, и «Орел» стал маневрировать вокруг баржи, неустанно передавая сигналы SOS.
Появились фашистские самолеты — сначала разведчики, а затем истребители-бомбардировщики. За морскими волнами последовали ударные волны от разрывов бомб. Хлещущая со всех сторон вода дополнялась ливнем пулеметного огня. Казалось, море и небо объединились против пассажиров баржи № 725.
По самолетам открыли стрельбу из винтовок, но оружия было мало, рассчитывать на эффективность такого слабого огня не приходилось. И в течение дня фашистская авиация неоднократно утюжила район бедствия.
…Когда вспоминаешь те минуты налетов, ярко встает образ добряка Паттури — нашего курсанта, финна по национальности, который на родном языке яростно ругал фашистских пилотов. Он четыре раза прыгал в воду за упавшими за борт женщинами и, поддерживая их на плаву, помогал подняться на баржу. Hа пятый раз он не вернулся…
Смерть в шкиперской будке
Отбомбившись, самолеты в очередной раз улетели. Казалось, наступила передышка, но шторм становился все сильнее. Баржа уже осела так низко, что волны без труда прокатывались над палубой, унося людей в пучину целыми группами.
Относительно безопасным местом, куда меньше проникала вода, была шкиперская pубка. Поэтому мужчины стали собирать в ней промерзших женщин, детей и подростков.
Мне довелось в училище быть одним из лучших гимнастов, поэтому я решил, что смогу забраться на крышу рубки с меньшим риском, чем другие. Hа случай, если смоет, я разделся.
С рубки обстановка выглядела еще мрачнее. Впереди виднелся черный силуэт «Орла». Тучи нависали так низко, что казалось: невысокая мачта баржи рвет их в клочья. Высокие волны шли длинными валами одна за другой. Было видно, как тупой нос баржи медленно карабкался на гребень вала и разбивал его верхушку, а затем круто падал вниз.
Вдруг накатившаяся волна какой-то странной трехгранной формы тараном ударила по стенкам рубки. Оставшиеся на палубе люди издали крик ужаса. Hаходясь на крыше, я сразу не понял, что этот водяной вал сорвал рубку с палубы и вынес за борт. Hикто не мог даже предположить такого варианта. Рубка стала быстро погружаться почти без крена. Кричали оставшиеся на палубе люди. В рубке было тихо — женщины и дети, вероятно, в первый момент даже не поняли, что случилось. Рубка ушла на дно меньше чем за минуту, и когда вода хлынула в нее, матери, скорее всего, успели лишь прижать детей к себе.
Это были страшные мгновения в моей жизни. Я стоял на уходившей под воду рубке и ничего не мог сделать для спасения людей. Когда вода дошла до пояса, я оттолкнулся и поплыл в сторону «Орла». Трудно сказать, за какое время, но мне все же удалось добраться до буксира. Матрос бросил мне веревку и помог подняться на палубу. Я присоединился к спасателям. А трагедия продолжалась.
Подвиг «Орла»
Спасательные действия «Орла» начались на рассвете. Капитан буксира Ерофеев рисковал судном и экипажем, но сделал все возможное для спасения погибающих людей, не ожидая подхода других спасателей.
…»Орел» маневрировал вокруг баржи, подбирая людей, когда произошел самый страшный эпизод этой долгой трагедии. Ударами гигантских волн средняя часть палубы баржи с еще находившимися на ней сотнями людей была оторвана от корпуса и смыта за борт. Разбушевавшаяся стихия за считанные минуты раскрошила ее на мелкие части. Именно в этом невообразимо страшном месиве человеческих тел, дерева и воды быстро погибла большая часть из почти тысячи мужчин, женщин и малолетних детей, нашедших в тот день свою могилу на дне Ладоги.
«Орел» продолжал работать. Он то возносился форштевнем над водой, обнажая переднюю часть красного днища, то опадал носом, оголяя воющий гребной винт. Более пяти часов буксир подбирал тонущих и уже недопустимо глубоко осел от перегрузки. Буксир был слишком малым судном, а вокруг находилось еще много погибающих людей, которых он неспособен был принять на борт.
Тогда контр-адмирал Заостровцев, находившийся на «Орле», потребовал от командира канонерской лодки «Селемджа» оказать немедленную помощь. Оставив для «Селемджи» последнюю группу людей на разрушенной барже, «Орел» взял курс на Hовую Ладогу.
Благодаря самоотверженным действиям капитана и экипажа, добровольных помощников из числа спасенных «Орел» подобрал среди волн 216 человек!
К концу трагедии баржа была низко притоплена, и только нос с кормой немного выступали из воды. Оставшиеся на ней люди при каждом приближении волны дружно и громко предупреждали: «Держись! Волна!»
Держались за выступы, за палубные детали, за проломы. Тяжело тянулись часы. Люди начали переохлаждаться, коченеть. Тех, кто застывал окончательно, волны смывали с палубы за борт либо в трюм.
Hа горизонте показалась канонерская лодка «Селемджа», и люди очень надеялись на нее.
Hо «Селемджа» в течение всего дня отбивала налеты вражеской авиации. Это тоже было необходимо, но когда рядом гибли люди, надо было спасать их. И лишь когда «Орел» приблизился к канлодке и контр-адмирал Заостровцев под угрозой применения оружия приказал ее командиру немедленно оказать помощь оставшимся на барже, «Селемджа» подошла к терпящим бедствие. Ей удалось спасти еще 24 человека. Другие же полностью обессилевшие люди тонули в последние минуты перед спасением.
Точное число погибших в катастрофе из-за отсутствия полного учета пассажиров баржи № 725 никогда не станет известным. Только по спискам военно-морских училищ, Военно-морской медицинской академии и Гидрографического управления, погибли 685 человек. Кроме них, жертвами трагедии стали дети, ученики ремесленного училища, члены семей офицеров, а также вольнонаемные работники Артиллерийского и Технического управлений ВМФ и другие лица, сумевшие погрузиться на баржу. Погиб также взвод курсантов Ленинградского военно-инженерного училища имени А. А. Жданова.
Судами «Орел» и «Селемджа» подобрано всего 240 человек.
Hо большинство из спасенных, переживших трагедию на Ладоге, почувствовали болезненные последствия позднее — в виде различных хронических заболеваний, связанных с нервной системой, сердечно-сосудистой деятельностью, деятельностью легких. У двоих были ампутированы ноги.
Всех спасенных курсантов военно-морских училищ отвезли в Волховстрой, дали отоспаться, а затем переправили в Череповец. Там нас переодели во флотскую форму, посадили на пароход и отправили в Правдинск Горьковской области. Здесь уже находилось наше эвакуированное из Ленинграда училище, и мы, уцелевшие, вернулись к учебным занятиям.
Владимир СОЛОНЦОВ.
Наши земляки, курсанты ленинградских высших военно-морских училищ, погибшие при аварии баржи № 752 на Ладожском озере 17 сентября 1941 года.
БЕЛОВ Владимир Иванович, курсант, 1922 г. р. Уроженец г. Кстово. Отец Белов Иван Иванович.
БОВИН Владимир Иванович, курсант, 1924 г. р. Уроженец с. Кадницы Кстовского района. Жил в затоне Память Парижской Коммуны. Отец Бовин Иван Григорьевич.
ВЕСЕЛОВСКИЙ Михаил Яковлевич, курсант, 1923 г. р. Уроженец г. Горького. Жил на ул. М. Ямской, д. 56, кв. 3. Отец Веселовский Яков Алексеевич.
ЗАВАРУХИН Александр Леонидович, курсант, 1922 г. р. Уроженец с. Самылово Мантуровского района. Отец Заварухин Леонид Николаевич.
КУЗНЕЦОВ Владимир Павлович , курсант 1-го курса, 1924 г. р. Уроженец г. Горького. Жил на ул. Дзержинского, д. 8, кв. 28. Отец Кузнецов Павел Поликарпович.
МОРОЗОВ Борис Васильевич, курсант 1-го курса, 1923 г. р. Уроженец г. Мурома. Жил в Горьком. Отец Морозов Василий Павлович.
ОМЕТОВ Владимир Борисович, курсант, 1923 г. р. Уроженец г. Горького. Жил на улице Вокзальной, д. 35 кв. 6. Мать Ометова Прасковья Ивановна.
ПУГИН Всеволод Александрович, курсант, 1923 г. р. Уроженец г. Горького. Жил в пер. Жуковского, д. 12, кв. 2. Отец Пугин Александр Михайлович.
САМАРИН Леонид Андреевич, курсант 1-го курса, 1924 г. р. Уроженец д. Погибаловки Бутурлинского района. Жил в г. Бор на ул. Пролетарской, д. 6, кв. 3. Отец Самарин Андрей Григорьевич.
САФРОНОВ Юрий Михайлович, курсант 1-го курса, 1923 г. р. Уроженец г. Горького. Жил на ул. Свердлова, д. 10, кв. 20. Отец Сафронов Михаил.
ФРИДМАН Вельвель Исаакович, курсант, 1922 г. р. Уроженец г. Горького. Отец Исаак Моисеевич.
ЩЕРБАКОВ Руфим Иванович, курсант 1-го курса, 1923 г. р. Уроженец с. Бутурлина Бутурлинского района. Жил в г. Ленинграде, 1-е Парголово, 2-я линия, д. 91. Отец Щербаков Иван Васильевич.
ЗОЛОТОВ Михаил Александрович, курсант 2-го курса, 1922 г. р. Уроженец п. Стеклозавод Лысковского района. Отец Золотов Александр Георгиевич.
ЗОЛОТОВ Иван Александрович, воентехник 1-го ранга, преподаватель кафедры электро- и радиотехники,1909 г. р. Уроженец п. Стеклозавод Лысковского района. Отец Золотов Александр Георгиевич.
С новостной ленты социальной сети «Фейсбук».
22 октября 1941 года был первый налёт вражеской авиации на Горький.
Удар приняли с неба
С самого начала войны и до осени тыловой Горький жил спокойно. На город не упало ни одной бомбы, хотя об этой говорилось на каждом занятии по местной противовоздушной обороне. Каждый горожанин должен был знать чем может грозить это затишье, а потому еще настойчивее овладевать военными знаниями. Специально подготовленные группы учились тушить зажигалки, отряды санинструкторов тренировались оказывать первую помощь раненым. Город ощетинился зенитками. Они стояли и в черте города на высоких холмах, и на гривах вдоль реки Оки и Волги, а то и на крышах заводских цехов. Город работал, но все понимали, что тишина над ним временная. Враг подходил к Москве, а это значило, что Горький уже входил в зону действий вражеских бомбардировщиков и ждать их визита осталось недолго. Но куда ударит враг в первую очередь? Вне всякого сомнения по заводам, перешедшим на военное производство. А еще куда?
Первый бомбовый удар стал неожиданностью…
Цель — Сейма!
В ясные погожие дни осени 1941 года над городом стали замечаться силуэты неизвестных самолетов, которые военными специалистами определялись как вражеские самолеты — разведчики. Достать их истребителями из полков прикрытия города было невозможно. Летали они на большой высоте и уходили при первом же появлении в небе истребителей. Не надо было быть искушенным специалистом, чтобы предположить, что где-то в немецких штабах формируется подробная фотокарта города и определяются цели для нанесения бомбовых ударов. Самолеты меняли маршруты и было ясно, что им не хватало каких-то участков, которые оказались не попавшими в объектив. Конечно военным думалось, что вот сейчас все, что нужно отснимут и прилетят с грузом от которого сотрясется город. Шел отсчет дней. Когда?
Невольным свидетелем первого бомбового удара оказался Герой Советского Союза Сидор Васильевич Слюсарев:
«В конце октября 1941 года я был командирован в район Горького на станцию Сейма, где базировался запасной истребительный авиаполк. Здесь я должен был принять три полка для ВВС Юго-Западного фронта. В расположении полка находилась и моя семья, жена и два сына, одному 8 лет, другому 2 года, которые были эвакуированы из Киева. Поздно ночью наш поезд подходил к станции Сейма, но был остановлен возле семафора из-за воздушной тревоги. В воздухе на большой высоте летал вражеский бомбардировщик, наши зенитчики вели по нему огонь. Все пассажиры вышли из вагонов.
С первых дней войны, начиная с госграницы и до самого Харькова, я все время находился на передовых позициях наших войск, где управлял боевыми действиями нашей фронтовой авиации. Когда я ехал в Горький, думал, что здесь , наверное, немного отдохну.
Немецкий стервятник подошел к станции Сейма, перешел в отвесное пикирование и на высоте 500-600 метров сбросил серию крупнокалиберных бомб на шестибашенный, заполненный зерном элеватор, который разрушился и загорелся.
Через два часа наш поезд подошел к станции. Свою семью я нашел на аэродроме, где они проживали в землянке. Надо ли говорить, как я обрадовался встрече. Вдруг в два часа ночи меня вызывает главнокомандующий ВВС Красной Армии генерал П.Ф.Жигарев к аппарату «ВЧ» и передал приказ Сталина, чтобы я немедленно отбыл в Горький и полностью отвечал за ПВО Горьковского района. В мое распоряжение выделялись 12 истребительных авиаполков. Вот и отдохнул! Но приказ есть приказ».
Элеваторная война
На Сейме к звукам летающих самолетов давно привыкли. Здесь на полевом аэродроме базировался запасной авиационный полк и по летающим самолетам узнавали даже о погоде: раз летают — значит день будет хорошим. Так что звук моторов приближающегося бомбардировщика особой тревоги не вызвал, к тому же самолет шел на большой высоте. Это был одиночный немецкий «Ю-88». Нельзя сказать, что он пересек все прифронтовое пространство незамеченным. Посты воздушного наблюдения вели его и в городе Дзержинске, куда он возможно направлялся, были предупреждены о его появлении. Сигнал тревоги там прозвучал, но самолет не прилетел. В городе думали, что это вновь была учебная воздушная тревога, пока на следующий день не узнали, что вражеский «юнкерс» отбомбился на Сейме.
Удар, который нанес «юнкерс», авиаторы оценили как мастерский, только вслух никто об этом не говорил. С такой огромной высоты точно спикировать и положить все три бомбы в цель, которая кажется небольшим квадратиком, мог только опытный летчик.
Конечно, мы и думать не могли, что когда-то откроется его имя. А оно открылось. Через много лет стало известно, что в тот день, 22 октября 1941 года, поднявшись с аэродрома Сещинская, свой «Ю-88» вел на цель немецкий летчик Ханс Георг Бехтер. Это был действительно опытный и уже повоевавший пилот, совершивший к тому времени 80 боевых вылетов. За польскую кампанию он получил Железный крест 2-й степени. Затем воевал во Франции, участвовал в налетах на Англию. С 21 июля 1941 года на Восточном фронте и сразу же летит на Москву. Военными историками отмечается, что все экипажи, были оснащены подробными авиакартами с нанесенными военными и политическими объектами. И это не удивительно, начальником оперативного отдела штаба 2-го авиакорпуса люфтваффе был фон Грамон — в недавнем прошлом военно-воздушный атташе Германии в Москве.
Бомбовый удар по Сейме был полной неожиданностью. Когда-то местные краеведы представили его как случайный. Просто самолет заблудился, не вышел на Дзержинск или на Горький и отбомбился по станции, которую штурман указал на карте. Может быть это была запасная цель: все-таки здесь был аэродром, железная дорога…
Так думали и собравшиеся на следующий день на заседание бюро Горьковского обкома ВКП(б). Цель — элеватор казалась не существенной. И в этом было большое заблуждение.
Но Бехтер вел свой «юнкерс» точно на элеватор и со своей задачей справился — сотни тонн заготовленного на зиму зерна сгорело или пришло в негодность.
Цель бомбежки элеватора на Сейме прояснилась, когда по секретным каналам пришли сообщения о результате налетов на Москву. Там тоже одной из целей бомбового удара были элеваторы. Дальше — больше: были разгромлены элеваторы под Калугой, в Ярославской, Ивановской и Тульской областях.
Стало понятно, что бомбовый удар по Сейме не был случайным. Враг продуманно спланировал бомбежку элеваторов. Сразу же стала ощущаться нехватка зерна и возможность голодной зимовки.
27 октября секретарь МГК ВКП(Б) А.С. Щербаков пишет Сталину:
«По состоянию на 27 октября остаток муки составляет 33 тысячи тонн, что удовлетворяет потребность области на 10-11 дней и по Москве на 8-9 дней».
По всему Поволжью снижается норма выдачи хлеба. Вводятся карточки.
Ваш комментарий будет первым