Историческая память рода Рогачёвых-Королёвых

Последнее обновление на 23.04.2019

Наша бабушка Поля помнила многое из истории рода и охотно делилась со своими внуками воспоминаниями. Каждый вечер мы забирались к ней на полати, прижимались и слушали главы из Библии, Нового Завета и рассказы про прошлые времена, пока не засыпали. Рассказчиком она была просто замечательным. При этом бабушка была совершенно слепа. Говорила, что ослепла во время войны «от табака». На усаде выращивали табак и резали его специальными резаками перед сушкой — всё для фронта, всё для Победы.

Пелагея Ивановна Рогачёва (в замужестве Андрианова) – прожила на свете 85 лет (1894-1979).

«Дата рождения: 5 октября 1894 г.

Дата крещения: 6 октября 1894 г.

Имя ребенка: Пелагея.

Родители: с. Татарово запасный воин Иван Евдокимов Рогачев и законная жена его Мария Игнатьева, оба православного вероисповедания.

Восприемники: с. Татарово крестьянский сын Андрей Андреев Рогачев и крестьянская девица Елизавета Иванова Баранова».

Я записал эти воспоминания, за полгода до ее смерти. Она жила в это время у дяди Шуры и мне хватило ума записать хоть что-нибудь.

«Иван Евдокимович Рогачев – был волостной староста в селе Свято (недалеко от Татарово), в волость входило 20 деревень, председателем церковного Совета, заседателем уездного суда. 25 лет он прослужил в армии, барин ему попался хороший. Всех кто хотел, он учил грамоте и наукам. Дед был единственный грамотный в селе. Однажды на него напали грабители, хотели убить, но он их уговорил не брать грех на душу, все им отдал сам, они оставили его в живых». Дело было на речке Нулке, возле места, которое называется Прорва.

Прадед Иван был святой, справедливый и добрый. «Всю жизнь он спал на голой казанке, на кошме. Под голову, вместо подушки, дед клал большой голыш».

Мать, бабушки Поли — Мария Игнатьевна (Королева) умерла 68 лет от роду от тифа.

Отец (бабушка Поля звала его — «тятя», «тятенька») — Иван Евдокимович умер в  70 лет от роду, от туберкулеза.

Прапрадед Евдоким Яковлевич Рогачев, умер 5 февраля 1907 года, прожив 88 лет (родился он в 1819 году).

«Дата смерти: 5 февраля 1907 г.

Дата погребения: 7 февраля 1907 г.

Имя умершего: с. Татарово крестьянин Евдоким Иаковлев Рогачев.

Возраст умершего: 88 лет.

Причина смерти: естественной».

Его жена Явленья (или Евленья) Артемьевна прожила 40 лет.

Дед бабушки Пелагеи по матери (наш прапрадед) – Игнатий Фомич Королев, умер летом 1901 года, прожив 70 лет (год рождения – 1831). Бабушка Матрена Ивановна прожила 40 лет.

Здесь такой поворотный момент. Прапрадед Фома Королев усыновил Игнатия. Какие у Игнатия были кровные родители – история рода эту информацию не сохранила

«Фому Королева женили, когда ему было 13 лет, и невесте было тоже 13 лет. Свадьбу делали в избе, деревянных полов тогда в избах не было, они стали прыгать, невеста ногу-то и сломила. Дед Фома прожил 107 лет, он был не родной маме. Отец мамин, — рассказывала бабушка Поля, — Игнатий был подкидыш.

Дедушку Игнатия нагуляли в солдатках. Родители у матери Игнатия были купцы в Муроме. Вышла замуж, а мужа забрали в солдаты. Игнатия она нагуляла. После того, как купцова дочь родила Игнатия, она отдала его женщинам, чтобы они его подкинули где-нибудь. Мальчика нашли у крайней избы в селе Свято. Принесли его к старосте. Стали носить его по ряду – сегодня вам, завтра нам. Никто не соглашается его взять себе. Бабушка не выдержала, говорит, чай хватит по ряду ходить. Дед Фома говорит – бери, не мне няньчить, но только обращаться как с родным. А мать родная нашлась и пришла за ним – 6 лет ему было, все ушли на барина работать, и она увела его и дошла до Борис-Глебского леса (Это примерно километров 25 – В.Н.).

А мать неродная пришла с работ-то – где Игоша-то – искали, искали, не нашли. Решили – видно утонул. Однако, кто-то видел, как высокая женщина его вела. Она бегом, по всем деревням, но та женщина все деревни обходила огородами, забегла за Пензу, пастух сказал — вот тут видел. Она дальше бечи и нагнала их в Борис-Глебском лесу и ребенка отобрала.

Родная мать Игошу сначала не отдавала, кричала «Караул», но потом покаялась и рассказала, как было дело. Когда ребенок родился, хотела его придушить, чтоб муж не узнал. Но не смогла и решила его подбросить кому-нибудь. А муж 2 года не дослужил и умер.

Родная мать потом все подарки носила – рубахи вышитые, и даже когда Игнатий женился».

По словам бабушки Поли: «Татарово было казенным селом, ни к кому не причиталось. Мама, Мария Игнатьевна, была из села Свято, оно было барское. Ей было 9 лет, когда прекратилась барщина. Барин жил не в Святе, а в Никулине, там было его поместье. А в Святе был его заместитель – голова, наш дедушка. Ябедники доносили, кто плохо работал, того потом секли розгами – 25-30 раз. Дед говорил, мол, меня-то самого-то тоже били. А однажды бунтовали и барина убили, а деда чуть не убили тоже».

Слова бабушки Поли подтверждают «Сведения о населенных пунктах Гороховецкого уезда за 1898 год», представленные в виде таблицы — в графе «какому помещику принадлежит» напротив села Татарово написано – «государь».

Бабушка Поля дальше рассказывала: «Павел Федотович Рогачев был силач, поднимал 9-10 пудов. Бывалочи ходили за лосями – убьет и 18 пудов сам поднимет и несет, а если лось 25 пудов, то волоком. Дедушка Тихон случайно его застрелил. Крались за лосем, ружье было заряжено и зацепилось за сучок. Выстрелило Павлу Федоточу в живот. «Тишка ведь ты меня застрелил» и заревел. Потом говорит – «не знаю как, но иди быстрей, может захватишь меня живого, а то не поверят, что случайно меня убил». Успели, захватили его живого. Он успел сказать «Я его прощаю» и сознание потерял. Довезли его до Плакучей горы на лошади, он там и умер».

«Гаврила Павлович Рогачев – тоже был силач. Выступал в цирке в Москве, поднимал язык от царя-колокола. Его продали за границу, предположительно во Францию, где он пропал без вести».

Самым старшим из рода Рогачевых она помнила деда Федота (Федота Яковлевича Рогачева). Родился он в 1808 году, умер в 1906.

«Дата смерти: 26 сентября 1906 г.

Дата погребения: 26 сентября 1906 г.

Имя умершего: с. Татарово крестьянин Федот Иаковлев Рогачев.

Возраст умершего: 98 лет.

Причина смерти: естественной».

«Дед Федот был маленький, седенький, а жена его была сильна. Прожила она до 95 лет».

Перед своей кончиной бабушка Поля сделала несколько распоряжений — как хоронить, в какой гроб положить, что надеть, с какой стороны рядом с дедом положить. Попрощалась со всеми, кто был рядом, и со счастливой улыбкой на лице отшла в мир иной.

Как и все крестьянские роды того времени — конца 19 начала 20 веков, род Рогачёвых-Королёвых активно разростался.

Иван Евдокимович Рогачев (1856 – 1926) и Мария Игнатьевна (в девичестве Королева, 1854 – 1922). Вырастили 5 детей: Пелагею, Дарью, Александру, Марию, Павла.

Из записей в Метрических книгах мы видим, что Иван Евдокимович был отставным унтер-офицером. Детей в семье рождалось много, но взрослыми стали только пятеро.

Пелагея Ивановна Рогачёва вышла замуж за Александра Михайловича Андрианова. Вырастил пятерых детей: Анну, Ольгу, Антонину, Веру и Александра.

Александра Ивановна Рогачёва вышла замуж за Николая Александровича Малышенкова. Детей у них не было.

Мария Ивановна Рогачёва вышла замуж за Ивана Садкова. Вырастили — Николая, Ивана.

Павел Иванович Рогачёв женился на Евдокии Сергеевне. Вырастили семерых детей: Ивана, Анну, Екатерину, Евдокию, Анастасию, Нину, Александра.

Дарья Ивановна Рогачёва вышла замуж за Ивана Матвеевича Королёва. Вырастили пятерых детей: Анну, Елену, Татьяну, Михаила и Николая.

Воевали на фронтах Великой Отечественной — Николай Иванович Королёв и Евдокия Павловна Рогачёва.

Королёв Н.И.

Королёв Николай Иванович. 1921 года рождения. Место рождения — село Татарово (или село Свято). Призван в РККА Дзержинским ГВК в сентябре 1939. Гвардии старший сержант. Помощник командира взвода. Член ВКП(б). В боевых действиях принимал участие: 04.02.1943 по 20.04.1943 на Северо-Западном фронте; с 01.05.1943 по 02.10.1943 на Центральном фронте; с 02.10. 1943 по 20.08.1944 на 1-ом Украинском фронте; с 20.08.1944 на 4-м Украинском фронте. Служил  — 4-й гвардейский воздушно-десантный полк, 2-я гвардейская воздушно-десантная Проскуровская дивизия. Служил телефонистом — 14-й гвардейский отдельный истребительный противотанковый дивизион, 2-я гвардейская воздушно-десантная Проскуровская дивизия.

Приказом №037/Н от5 июля 1944 года по 4-му гвардейскому воздушно-десантному полку 2-й гвардейской воздушно-десантной Проскуровской дивизии помощник командира взвода 6-й роты 2-го батальона гвардии старший сержант Королёв Николай Иванович награждён медалью «За отвагу» за то, что «он  17.05.1944 года Купчатое Станиславской области проявил отвагу. Ночью семь разведчиков противника пытались разведать наше расположение и приблизились к нашим окопам, Королёв, заметив движение неприятельских разведчиков. выдвинулся вперёд и внезапно обрушил на них огонь своего автомата, разведчики противника, оставив три труппа , отошли к своим позициям».

Приказом №0140/Н от 20 мая 1945 года по 2-й гвардейской воздушно-десантной Проскуровской дивизии телефонист 14 отдельного гвардейского противотанкового истребительного дивизиона гвардии старший сержант Королёв Николай Иванович награждён медалью «За боевые заслуги» (представлялся к ордену «Красной Звезды»).

Из Наградного листа: «Работая телефонистом батареи т. Королёв проявлял отвагу и храбрость.

30.04.1945г. в боях под селом Добра, где дивизион действовал т. Королёв под пулемётно-миномётным огнём противника исправил повреждённую линию и потом вместо пехоты стал вместе с расчётами с автоматом в руках  при наступательных действиях . Т. Королёв 09.05.1945 г. участвовал в передовом отряде 2ГВДПД, при разгроме колонны противника проявил решительность – разоружив и пленив 30 гитлеровцев.

Командир 14 гвардейского отдельного истребительного противотанкового дивизиона – гвардии майор Кузнецов».

Из воспоминаний Владимира Андреевича Колодяжного (Королёва): «Дядя Коля начал войну в качестве “советского оккупанта” в финскую компанию и переходил советско-румынскую границу. После финской кампании, часть в которой воевал дядя Коля, отправили “погреться на юг”.

В конце июня 1940 года они перешли границу Румынии “бить врага на его территории”. Дядя Коля после того как его взяли в армию, прошел краткие артиллерийские курсы, да так и остался в них служить до окончания войны.

При переходе румынской границы никаких боевых действий не произошло. Дядя Коля рассказывал, что они несколькими батареями дали по два залпа для острастки и получили приказ выжидать ответных действий со стороны румын, а там действовать по обстоятельствам. Но румыны молчали. Посланная разведка доложила, что они подцепили свои немногочисленные орудия к телегам и потащили их на быках вглубь  территории.  Наши орудия были на тяге автомобильной, поэтому следуя по пятам отступавшей румынской артиллерии, быстро их нагоняли, останавливались и, не вступая с ними в бой, давали им продолжать отступать. Затем выждав час другой снова двигались и увидев впереди столбы пыли от отступавших, снова останавливались.  Через день такой “погони” остановились в каком-то маленьком городке или большом селе, где было приказано остановится на ночлег. У всех был только сухой паек, и было сказано, что полевая кухня подтянется только завтра к обеду. Румыны отнеслись к завоевателям доброжелательно, и угостили их козьим молоком и мамалыгой. Наши ребята такого блюда не видели. Оказалось это что-то в виде очень густой каши из кукурузной муки. Подивились также, что хозяева такие бедные, что не имеют даже простого ножа в доме, Но в действительности дело было не в бедности. Просто мамалыгу положено резать вощёной ниткой или специальным деревянным ножом.

Дядя Коля еще рассказывал про такой забавный эпизод.

Утром, не дождавшись прибытия полевой кухни, они пошли втроем на рынок просто так прогуляться и посмотреть что там и как. Увидев женщину, продававшую яйца, жестами показали, что хотели бы купить пару дюжин. Естественно, что наши деньги там хода не имели. Женщина что то лопотала, показывая на наши карманы и противогазный подсумок. Она видимо хотела предложить обмен на какие-нибудь более- менее ценные вещи. Мы вывернули карманы. Там неожиданно сохранилась мелочь. Женщина взяла с ладони медяк  и видимо спросила одобрения. Ребята, естественно, согласились на эту сделку . Женщина отдала все три десятка яиц и корзину в придачу и быстрым шагом ушла. Видимо она приняла монету за золотую. Конечно, все это наверное выяснилось, но артиллеристы после прибытия полевой кухни и обеда двинулись опять “в наступление”. Впоследствии, после войны, когда говорилось о шести дневной войне египтян с евреями, дядя Коля всегда уточнял, что у них тоже была 6-ти дневная война. Раньше эта территория была российской. Помните еще у Пушкина есть такие стихи “цыгане шумною толпою по Бессарабии кочуют”. Воспользовавшись гражданской войной в России и анархией, румынские войска в январе 1918 года пересекли реки Дунай и Прут и дошли до Днестра. 26 июня 1940 года правительство Советского Союза передало руководству Румынии ноту с ультимативным требованием о возвращении Бессарабии и Северной части Буковины. И хотя сразу ее не приняли, через несколько дней румынское правительство согласился на условия советского руководства. Так что румынским “агрессором”  дядя Коля стал по недоразумению биографии. Далее часть вернулась в Россию.

Немецкое наступление встретили на Украине под Белой Церковью, где, в большой степени из–за преступных просчетов высшего военного руководства и лично товарища Сталина в боях под Киевом, попали в окружение. Командир части построил бойцов и объявил, что часть оказались в глубоком тылу противника. Немцы очень быстро продвигаются в сторону Киева. У них нет никакой связи с командованием. С вооружением, было тоже очень плохо. Продуктов нет совсем. Учитывая все это, он приказал бойцам пробираться в сторону линии фронта отдельными группами, по три-четыре человека. Дядя Коля объединился с двумя парнями из Горького. “Вот и отвоевались! Где ж она, эта линия фронта? Куда идти?” Все в недоумении переговариваются, не зная, с кем и куда идти. Бродили они по украинской земле недели две, заходя в хутора и деревни на предмет информации о положении фронта и отсутствии немцев. И чтобы чего-нибудь поесть и, по возможности, переспать.  Крестьянки их пускали, но надолго оставлять боялись, из за возможного наказания (вплоть до расстрела).  Зачастую  боялись и своих стукачей — наследие тридцатых, когда закладывать соседей было в порядке вещей. Однажды, в каком-то хуторе им повезло — пожилая хозяйка кормила их картошкой два дня. В ночь на третий день они спали как обычно в амбаре на соломе. Сон оборвался внезапно. Кто-то пинками бесцеремонно будил их. Глаза слепил яркий свет карманных фонарей. Оглядевшись,  увидели двух немцев. Стволы автоматов они направляли то на одного, то на другого. Громкая и непонятная немецкая речь. По движению стволов автоматов поняли, что надо выходить на улицу. Вышли. Старушка тихонько плакала, уткнувшись в угол избы, а какой-то мужик лет 50 смотрел на них с ухмылкой и злорадством. Наверное, он и настучал. Всех троих отвели в какую — то  порушенную церковь, где уже было десятка два таких же бедолаг. Наутро с грехом пополам какой то местный полицай выяснил, что  всех отправят в концлагерь. Но  три дня не трогали. Охранял их  старый (лет 45 -и) немец, бросавший им утром три кочана еще зеленой капусты и ставил ведро сваренной картошки в мундире. Через три дня подогнали еще десятка три пленных, и повели в западном направлении. Через день пути дошли до какого то скотного двора, на котором обитало еще столько же земляков. После недели скотской жизни (почти не кормили) на этом свинарнике было объявлено,   что всех отправят в концлагерь. Дядя Коля, посовещавшись с ребятами, решил бежать. Ночью, через проделанный подкоп, не слушая отговоров, они вчетвером решили бежать. Все сложилось удачно. Снова устроили рейд по Украине, но нарвались в конце концов на немцев . Всех беглецов демонстративно избили перед другими пленными .И снова, почти как под копирку. – старый клуб в качестве сборного пункта и обещание отправить в лагерь. Парни поняли, что нужно снова бежать, а то будет поздно. Ослабев уже не будешь способен ни на какой побег.

Как то их втроем отправили в поле накопать картошки на всех, снабдив мешком и тремя лопатами. Они копали, а охранявший их немец сидел на ведре, обняв винтовку. Улучив момент, и видя как охранник утомился и задремал, один из друзей незаметно зашел ему в тыл и треснул лопатой по голове и резанул по шее. Немец упал с ведра, а “заготовители” бросились в близь лежащие кусты, а потом переправились через речку и направились в какой то лесной массив. Умудренные опытом они уже не останавливались на ночлег, а лишь с большой предосторожностью заходили в деревни на предмет добычи какого-нибудь провианта. В основном картошки. Постепенно, в результате такого рейда по тылам они постепенно обрастали новыми бойцами, которые также как они бежали из плена или пытались, как они, выйти из окружения. Я уже не помню, в каком месте, и когда, но это было еще лето, хоть и позднее, они вышли на наши части. С двумя десятками винтовок и  даже с  исправной сорокапяткой. Их была на то время почти рота. Всех построили, сделали перекличку, а потом командир стал выкликать: “Шоферы есть ? Трактористы есть ?Два шага вперед.” Дядя Коля не был ни шофером, не трактористом. Он служил в артиллерии, но почуял, что если не войдет в список “избранных”, то ничего хорошего его не ждет. И когда спросили, есть ли специалисты по оптике, то ответил — “Я”! Он, конечно, обращался с артиллерийской оптикой, но никаким специалистом по ее ремонту конечно не был. Солдат с автоматом проводил его в какой то блиндаж, где находился “старичок” лет 45 – 50  c пилоткой надетой набекрень. Дядя Коля сразу же повинился, что он никакой не специалист по оптике, просто очень хотелось остаться в живых. Старый солдат, узнав, что у него десятиклассное образование, вообще расхохотался, пояснив что он всего три класса окончил и справляется, а уж такой то грамотей и вовсе за неделю все освоит. А то что душой покривил, сказав что специалист, так это оказалось правильно, потому как все вышедшие из окружения были “награждены” штрафной ротой . Многие потом, как он узнал, погибли в первых же боях. А дядя Коля освобождал Польшу и дошел с этой частью до Берлина, получив соответствующую медаль и благодарственное письмо от Рокоссовского. Правда, ему тоже подергали нервы, непрерывно вызывая на Воробьевку (НКВД) в течение нескольких месяцев в 1948 году. И это всего лишь в результате окружения и неизвестного местонахождения в течение пары месяцев. Видимо хоть и, краткое, но нахождение в плену никакого отражения в бумагах не нашло. А если бы он попал в настоящий концлагерь типа Дахау или Освенцима?»